Мертвые берут наличными - Марина Сергеевна Комарова

ткнула в сторону пибимпаба. — И не забудьте оплату, а то я вас потом и правда духу скормлю.

— Только не тому, который сейчас был, — пробормотал Джувон.

— Что?

— Спасибо! — тут же воскликнул Енчжу, расплачиваясь, и схватил пакет с едой.

Они вышли под навес. Задорно стучал дождь. Ночь обволакивала город. Свет витрин играл на мокром асфальте, капли щелкали по козырькам и зонтам прохожих.

Джувон натянул капюшон. Упакованный в пластиковую посуду суп в пакете приятно обжигал пальцы. Воздух был влажным и прохладным. Просто ночь. Просто улица. Просто шаги в унисон с тем, кто идет рядом.

— Тебе не показалось, что он был… очень живой? — спросил Джувон, не глядя на Енчжу.

— Не показалось, — спокойно отозвался тот. — Этот дух не хочет мстить. Он хочет спасать. Поэтому для нас и более… понятный.

— Почему?

— Потому что у него есть цель. А такие не сдаются даже после смерти.

— Хм, — Джувон задумался. — Тогда и мы не сдадимся.

— Не сдадимся, — повторил Енчжу. — Но я все равно бы убил Чо Геджина. Просто потому что его экзорцизм базируется на лапше.

— Это его стиль, — мрачно хмыкнул Джувон.

Они шли по тротуару, Енчжу держал зонт над обоими, а город вокруг них дышал дождем и отражениями неоновых вывесок. И хотя впереди ждала та самая дверь, за которой не было света, сейчас между горячим пакетом, теплым словом и каплями, что стекали по капюшону, все было удивительно хорошо.

— Куда теперь? — спросил Енчжу.

— Домой. Завтра поговорим с Чо Геджином. А потом… в детдом, чтобы посмотреть, что там происходит.

— Отлично. Только пообещай, что в этот раз не будешь подставлять горло духу в детдоме.

— Не начинай.

— Тогда одной битой не обойтись.

— Время раздобыть топор, — фыркнул Джувон.

И под этот странный разговор они растворились в ночи. Врач и медиум, психиатр и проклятый везунчик, которые почему-то снова согласились пойти в самую темную комнату на свете. Потому что кто-то должен. Иначе голодная комната останется не просто дверью.

Глава 2

— Что это у тебя на бэйджике? — спросил Джувон, разглядывая пластиковую карточку на груди Енчжу.

— Координатор досуга и психологической адаптации, — с самым кислым выражением лица прочел тот. — Благодарим Чо Геджина за выданную легенду.

— А я, значит, волонтер по арт-терапии. — Джувон изогнул бровь. — Это потому что я умею держать карандаш?

— Это потому что ты не умеешь держать язык за зубами, — отозвался Енчжу. — А я единственный, кто умеет изображать нормального. По крайней мере, пока не начинаю бить духов битой.

— Ты на самом деле думаешь, что мы пройдем незамеченными?

— В этом и фокус, — вздохнул Енчжу, доставая из кармана черно-белое удостоверение. — Геджин добыл поддельные волонтерские бумаги с печатями настоящего фонда, уже сотрудничавшего с детдомами. Все выглядит законно.

— А если спросят, откуда мы?

— Мы из филиала Сеульского центра поддержки сирот. Они действительно существовали лет шесть назад. И, если верить Геджину, часть отчетности детдом до сих пор закрывает с ними.

— То есть… мы официально призраки от социальной службы?

— Ну… можно сказать и так, — усмехнулся Енчжу. — Призраки с искусственными улыбками и хорошей дикцией.

— Это точно худший план, — пробормотал Джувон.

— А ты предложи лучший.

Джувон закатил глаза. И правда, никогда не говори, что все плохо. Ведь может быть еще хуже.

Машина свернула с главной дороги на узкий холм, засаженный старыми соснами. Их кроны скрипели под ветром, словно о чем-то говорили между собой, а шины проскальзывали по размытой после дождя дороге с гравием.

Джувон посмотрел в окно. Где-то между деревьями мелькнуло здание. Аккуратное такое, покрашенное в нежно-желтый цвет, с синей крышей и декоративной аркой у входа. На первый взгляд совсем обычный провинциальный детдом. Даже в чем-то милый.

— «Дом Солнца», — сказал Енчжу, когда машина замедлилась у ворот.

— Слишком громкое имя для такой серости, — заметил Джувон, вспоминая слова ендона.

Они вышли из машины. У входа стояли аккуратные клумбы с петуниями, было вполне чисто и ухоженно. Пахло мылом, стружкой и… чем-то неуловимым. Совершенно не подходящим этому месту. Не то влажной шерстью, не то пыльным чуланом.

— Снаружи все прилично, — тихо заметил Джувон. — Заставляет тревожиться еще больше.

— Потому что здесь все натянуто. — Енчжу оглядел фасад. — Как улыбка человека, который вот-вот сорвется на крик.

Дверь открыла женщина в белом халате и со значком «Администратор». Она выглядела уставшей, но приветливой, как человек, который изо всех сил держит лицо.

— Добрый день. Вы… из фонда?

— Да. Центр Сеула. Мы подавали заявку по контактам директора, — мягко сказал Енчжу. Его интонация была врачебно-ровной, но при этом внушающей доверие. — Нам выделили три дня на первичную адаптацию.

Женщина кивнула:

— Проходите. У нас как раз не хватает рук. Но сразу предупреждаю: дети сейчас сложные. Весна всегда так действует. Они… устают.

— Мы постараемся не мешать, — кивнул Джувон, и оба вошли в вестибюль.

Внутри было чисто. Даже слишком. Стены светлые, вымытые, линолеум блестел. Но…

— Чувствуешь? — тихо спросил он.

— Ага, — отозвался Енчжу. — Тишина. Она здесь не уютная, а… сдавливающая. И дышать тяжело.

И действительно… детский дом был почти беззвучен. Где-то вдалеке кто-то глухо кашлянул. Но не было ни смеха, ни топота, ни гомона. Лишь механический шум кондиционера и мягкий скрип обуви по полу. Но ведь это же дети!

— Вы можете оставить вещи здесь, — сказала администратор. — Вас ждет директор. Он… не всегда бывает в хорошем настроении, но я уверена, он вам рад. Подождите тут.

— Да уж, — пробормотал Джувон, когда женщина отошла. — Особенно если его друг Нам Кегван.

Откуда это знал Чо Геджин — оставалось загадкой. Но сам факт связи совершенно не радовал.

Они прошли по коридору. На стенах висели детские рисунки. Все в тусклых тонах, с расплывшимися контурами. Много серого, много пустых домиков и одиноких фигур. Один рисунок особенно бросился в глаза: девочка с очень большими глазами стоит в коридоре. За ее спиной дверь. Подпись под рисунком была стерта.

— Смотри, — прошептал Джувон.

— Да. Видимо, это и есть она. — Енчжу почти не дышал и