Адвокат вольного города 11 - Тимофей Кулабухов

прочую чушь. Нужен результат. Если такая сабля будет результативной, то и хорошо. Нет, будем думать. Не умеют они строем ходить и не знают устав? Да и пёс с ним, мне надо, чтобы они умели ногайцев валить как последнего оленя.

— А как же вопиющее нарушение формы и неумение ходить? Как они вообще будут ходить? — насупился атаман.

— Как все ходят, только перебежками и по лесу, — огрызнулся де Жерс. — Кроме того, у нас тут пика, она имеет кольцо и верёвку для закрепления на плечах. На поясах однозарядные пистолеты, на тот же винтовочный патрон. К сожалению, так снабжены ещё не все. Плюс у них наплечная сумка со спальником, часть бойцов имеют топоры и сапёрные лопатки. На голове лёгкий штампованный шлем.

— Это бывшие английские?

— Да. Это Мотл подсуетился, убрали всё лишнее, шлемы лёгкие. Прямое попадание винтовочного патрона не выдержат, но от осколков, рикошета, от удара холодным оружием, в конце концов от стрел — поможет. Да и всё сделано так, чтобы у бойца всё время были свободны руки, он мог перемещаться и быть функционален.

— Посмотрим, как они себя покажут, — не унимался атаман.

— Дмитрий, так-то мы все в одной лодке, — вздохнул я. — Ладно, предлагаю всем проследовать в штаб.

Штабом являлся атаманский дворец, которому приделали ворота.

Пока шли, я аккуратно спросил атамана:

— Что там наш пленник?

— Ну, коновалы, то есть, кхе, наши медики руку ему пришили, подшили. Она у него осталась, но работать не будет, кость не состыкована. Короче она болтается как тряпка.

— Ты или я смог бы лучше, Дмитрий?

— Нет. Вообще пусть скажет спасибо, что его штыками не пришибли.

— А те трупы?

— Похоронили в долине, по-людски, только могилы безымянные, старик не сказал, как их звали, а документов не было.

— Ну, им же хуже. А Кабыр не возвращался?

— Нет, не слышно. Старика держим у себя, он ругается. Тоже не говорит, как его говорит.

— Никосий.

— Пусть будет Никосий. Короче, мы ему камеру оборудовали, ведёт он себя отвратительно, время от времени обещает устроить голодовку. И вообще казаки — не тюремщики!

— Спасибо, что помогаешь с таким вопросом, Дмитрий, но больше мне полагаться не на кого, так что ты уж подбери пару человек, которые станут временно, я подчеркиваю, что временно, следить за дедом.

— А что мы или точнее сказать, ты, будешь с ним делать? Судить? Казнить? Отпустить? Теперь, когда разборки кончились?

— Я дал объявление в Челябинске и Бийске, что ищу магов всем мастей и можно даже с мрачным прошлым. Соберу магов, может они что-то подскажут, ну и в войне помогут.

— Это без меня, военные магам не сильно доверяют. Ни представление об их ТТХ, ни контроля, то настроение у них плохое, то Меркурий в доме Козерога, а то вжух и усвистали.

— Сам не в восторге от магии и всей этой лабуды. Но ты пока старика держи под замком.

— Держу. Но он орёт, что у него есть конституционные права.

— Вот как заговорил! А ты дай ему бумагу и ручку, пусть напишет жалобу в двух экземплярах, я её рассмотрю… в месячный срок.

— Как он напишет? У него правая рука больше не того, не работает.

— А это его проблема, пусть переучитывается в левшу.

Тем временем мы дошли до дворца кагана, тут стоял пост из двух сонных казаков, которые вяло нам отсалютовали.

Мы прошли в глубину, в большой зал с потухшим костром и массой кресел.

— Аркадий Ефимович, Вы нам обещали пути выхода из долины, — мы стали брать эти кресла и стулья и расселись вокруг большого стола, купленного, кстати у дяди Вани.

— Да, за тем и собрались.

Я достал и расстелил карты.

— Нужен ещё свет. Ага, вот так.

Филипп, хоть и гражданский, тоже участвовал, а сейчас помог мне, расставив три автономных светильника.

— Что за карта?

— Это наш с вами каганат. Карта изначально от одной не сильно известной имперской организации, в частности, это карта вояк.

— А у них есть карта каганата? — спросил Филипп.

— Вопрос конечно интересный, но глупый, — вздохнул я. — Имперцы, как и любая серьёзная страна на всякий пожарный имеют карты всех территорий, в особенности сопредельных территорий, на случай ведения боевых действий.

— С кем? — побледнел Филипп.

— Вас ждёт ещё много-много открытий, — Фёдор похлопал его по плечу.

— А это как получится, — ответил на вопрос я. — Когда мы, независимое государство, ведём себя борзо, то надо помнить. Как в школе, два пишем три в уме — помнить и учитывать, что есть ещё и имперские линейные корпуса и они могут оказаться тут, неся на кончиках штыков политическую волю императора. Вернёмся к картам.

— А что там? Долины, горы, реки.

— Да, долины, рисунки гор. Но кое-что к ним добавилось, — я привлёк внимание де Жерса.

— Красные карандашные точки и даты.

— Это я, мои пометки, — поднял руку Федор.

— Да. Авиаразведка даёт места, где и когда он засёк ногайцев. Данные ненадёжны, они же конница, сегодня есть, завтра ускакали и всё же это уже что-то.

— А линии, что за линии?

— А это самое интересное. Линии — это шестиметровой ширины, так ему… то есть колдуну…

— Которого никто не видел…

— Да-да, он у нас человек скрытный. Так вот. Пока шли боевые действия, туда-сюда ногайцы, нам создали, во-первых, дорогу к Бийску, сухую, высокую, одна полоса для нитки железной дороги, рядом ещё одна для конного и автомобильного транспорта. И независимо от, во-вторых, этого у нас теперь есть под каганатом система туннелей. Широких и высоких.

— Как метро?

— Ну, метро мы не потянем, во многих смыслах. А вот пешком по ним удобнее, чем по поверхности.

— А грунтовые воды? — резонно спросил Фёдор.

— Ну они, то есть он… Короче, меня заверили, что в них грунтовых вод нет и стоячего воздуха там тоже нет, там сквозняки.

— Ату, Аркадий. Туннели не глубоко?

— Нет, центр в нашей долине, но не под городом, а в лесу, спуск всего десять метров. Уровень примерно соблюдается, там, где на карте крестики, там выходы из туннелей.

Сетка туннелей расходилась как паутина и имела выходы в большинстве туннелей.

—