Адвокат вольного города 11 - Тимофей Кулабухов

class="p1">— Вы дали мне почти три тысячи Энфилдов, большая часть, так или иначе, были негодными.

— Не конкретно я, это Мотл скупил на рынке рухлядь. Вы что, смогли часть восстановить?

— Тысячу штук разобрали, почистили, собрали. В общем-то мы вооружаем и казачество, и партизан де Жерса.

— Подтверждаю, — одобрительно кивнул Чуй, — у нас хватает оружия и даже есть небольшой запас.

— А остальное на запчасти?

— Нет, — загадочно улыбнулся Игорь. — Вы мне дали финансирование, я тут кое-что изготавливаю, прессую, вытачиваю. Короче мы после такого количества взаимодействия с Энфилдами набили руку и смогли их модернизировать. Итак…

Он отпёр какой-то шкаф и вручил мне, а потом и Чую по винтовке, которая блистала толстым слоем лака на новеньком цевьё и прикладе.

— Увеличен магазин, старый предохранитель убран, поставлено новых два, один нажимного действия, второй запорный. Новый магазин на двадцать патронов против предыдущих пяти. Крепление под оптику, но главное, что я сделал автоматический выброс гильзы и самозаряжение от возвратной пружины.

Он показал, но я ничего не понял.

— То есть, теперь это автомат? — спросил Чуй.

— Нет, очередями он стрелять не будет, зато… У нас множество затворов пришли в негодность. Собственно, металл не самого высокого качества. А Вы, — он указал на меня, — дали мне двадцать тонн вольфрама.

— Было дело, может на что сгодится.

— Я делаю иной механизм затвора и самозаряжения. Стрелять очередями не будет, но оружие стало самозарядным. Кроме того, я сделал резиновые подклады на прикладе и ручке, есть варианты с пистолетной рукоятью.

— Это я просил. То есть Вы, Игорь, усовершенствовали английское ружьё.

— То, что было под рукой. Сделал надёжнее, хоть и тяжелее, но более живучим. А в бою он экономит драгоценные секунды. Теперь мне нужны новые образцы.

— Будут Вам… Мотл их постоянно скупает, степняки везут, скоро и сюда повезут. Особенно если узнают, что тут можно купить новые Энфилды.

— Но, — инженер моментально помрачнел, — об этом тут же узнают англичане и нам не миновать судебного преследования, исков. Оружейная индустрия такая, они никому ничего не прощают.

— Да и пошли они кобыле в трещину, дорогой мой! Если бы Вы подделывали тульское оружие, мы бы имели политические проблемы с империей, а так… С британцами мы и так воюем.

— Война закончится…

— Как закончится, так и поговорим. С ними. Вам я даю полный карт-бланш, делайте оружие, какое понравится. Вам ещё оборудование нужно? Финансирование?

— Да, — Игорь решительно поправил чёлку, — нужно.

— Всё дам. Вы только куйте нам оружие, кузнец, куйте.

— Уж я Вам накую.

Глава 9

Туннели

— Вот они, мои богатыри, — с отцовской гордостью взмахнул пятернёй де Жерс.

— С поправочкой, — выставил вперёд палец Тайлер, который был непривычным образом трезв.

Я даже на всякий случай понюхал. Да, действительно, трезв. Тайлер во всем помогал де Жерсу и, как поговаривают, прибухивал с ним. Однако сегодня Тайлер трезв как стёклышко. А ещё именно Тайлер нашёл и вернул мне мобилет, который я уронил в порту во время разбойного нападения.

— Какой ещё поправочкой? — не понял я.

— Орлы, наученные настолько, — пояснил детектив и министр внутренних дел каганата на полставки, — насколько их можно было выучить за всего три недели.

Аргумент и мощный намёк, чтобы я чудес воинского искусства не ждал от людей, многие (но не все) из которых взяли в руки оружие только недавно.

Но ничего, часть — это наёмники, они и так воевать умеют. Или шальной народ, который решил по-лёгкому зашибить деньгу.

Совсем другой народ — местные. Суровые, молчаливые, отлично нашли общий язык между собой, каждый первый если не охотник, то знает с какой стороны браться за ружьё, умеет ориентироваться в лесу, пользоваться холодным оружием, словом, вовсе не дети малые.

Вместе со мной на осмотре боевой мощи каганата присутствовал Филипп, пока ещё без Бульдога, Фёдор Иванович как наша авиация и атаман Чуй.

На плацу, выстроенном внутри города, южной его части, тренировалось воинство де Жерса, а мы смотри на них так сказать, в динамике.

Де Жерс настаивал, что этот род войск следует называть франтирёры, эдакий французский вклад в алтайскую культуру.

Меня вопросы имён и лиц интересовали слабо.

— А сколько всего мы имеем? — спросил я генерала.

— Сто десять солдат-наемников, — постукивая тростью по плацу, доложил мне генерал. — Воины категории «М» — мерсинари, наёмники, и шестьдесят три готовых к бою воина категории «L» — локаль, то есть местные.

— Прямо все готовы к бою? — скептически надул щёки Дмитрий, чьи воины составляли конкуренцию партизанам, отчего он закономерно ревновал.

Де Жерс залихватски свистнул и махнул рукой так, чтобы два солдата отделились от общей массы и подбежали к нему.

Я отметил, что эти бойцы, в отличие от казаков, не отдавали честь и не выпячивали грудь. Чуй это тоже заметил и недовольно поморщился. С его точки зрения — это недоучки, а я понимал, что де Жерс готовит солдат для борьбы на передовой, в том числе с угрозой существования вражеских снайперов, например, английских.

— Вот, — гордо показал де Жерс бойцов, облачённых в полевую, грубую, но практичную (зелёного с бурым и серым цветов) форму, практически камуфляжного цвета, оба со значками «М», — вооружение — винтовки модернизированные.

— Игорь дал?

— Ну да. Патронташ на поясе и на груди, всего на сорок патронов. Поясная сумка, ремень, портупея, полевой нож, он же оружие для выживания. Штурмовая сабля крепится на груди, — он вынул широкий зверского вида клинок, короткий и острый, более подходящий для пиратов, который висел скорее на животе.

— Он будет мешать маршировать, — с видом знатока возразил Дмитрий Чуй.

— А они не маршируют. Не ходят строем, не атакуют под бой барабанов. Они франтирёры, нападают из кустов, затем дёру дают. Они не оловянные солдатики, а шершни.

Дмитрий от такого поворота слегка опешил и повернулся ко мне, ища поддержки.

— Мы пока что роли распределили так, — вздохнул я. — Казаки играют от обороны, защищают город. Вытеснением степняков и наёмников из долин будут заниматься франтирёры. Отсюда закономерный вывод, по крайней мере с моей точки зрения.

— Какой же? — оба офицера повернулись ко мне.

— Мне плевать на мнения, на красоту, на традиции и