И всюду слышен шепот Тьмы - Джой Моен

как причесаться и накраситься. Ведь это первая вечеринка со старшеклассниками для Моник, они обязаны если не произвести фурор, то хотя бы прекрасно провести вечер с пользой, вызнав планы соперников на конкурсе, а для этого необходимо быть просто неотразимыми и очаровательными, чего легко достичь, если тебе всего шестнадцать лет.

* * *

Каждая клеточка тела ощущалась наэлектризованной, будто кто-то очень маленький сидел под ребрами, высекая искры кресалом. Зоэ-Моник Гобей до сих пор не могла поверить, что родители, поначалу не в восторге от идеи отпустить дочь на вечеринку, все же дали разрешение с одним лишь условием – вернуться домой не позднее десяти. Их по-прежнему беспокоили странные соседи, а также опасность, возможно, подстерегающая в темных переулках Локронана, но Элайн и Эгон надеялись на благоразумие и осторожность дочери, а потому позволили девушке развлечься с новыми друзьями.

Кое-как отбившись от матери, желавшей одеть дочь в пышное коктейльное платье, Зоэ-Моник наводила последние штрихи образа неброским нежным макияжем, подводя глаза ровными стрелками. Волосы цвета карамели девушка завязала в конский хвост, оставив крупные завитки по обе стороны от лица, а губы тронула прозрачным блеском. Простое, но элегантное черное платье прекрасно подчеркивало тонкую фигурку девушки, открытые плечи с цветочной вышивкой под ключицами добавляли эффекта хрупкости. Довольная своим видом, Моник улыбнулась отражению в зеркале, сегодня видя в нем только себя, а не образ бабушки Гобей в юности, надела ботинки со шнуровкой и, накинув теплый плащ, выскочила к ожидающему ее транспорту под начавший расходиться дождь.

Подруги заказали фиакр для отвода глаз, рассчитывая, что их заберут знакомые Леони в обозначенном месте, чтобы родители не прознали о том, что на самом деле их дети планируют не изображать на вечере благовоспитанных господ, а отрываться по полной, до потери сил. Срывать приличия, словно маски на балу, вот была их истинная цель, но когда никто за ними так и не приехал, понуро поплелись обратно к фиакру, промокшие до нитки. Транспорт подъехал к большому дому, чьи хозяева явно жили в достатке. Высокий забор скрывал все прелести загородной богатой жизни, но даже на улице слышался рев музыки и радостные крики гостей.

Леони не слишком заморочилась с одеждой, вероятно, просто не имея ничего приличнее чистых брюк и кофты с длинными рукавами, тогда как Арлетт была одета в темную юбку и блузу, выгодно подчеркивающую ее узкую талию, с пышным воротником, отвлекающим на себя внимание от почти полного отсутствия груди.

– Ого, Арлетт, ты выглядишь замечательно! – воскликнула Моник при виде подруги, принявшейся смущенно озираться по сторонам.

– Ты же не думаешь, что она вырядилась просто так, да? Мы узнали, что Беньямин тоже будет на вечеринке.

Леони нарочито громко выделила имя парня, сделав паузу, при этом брови ее взметнулись ко лбу, глаза с оборками пышных от природы ресниц расширились.

– Девочки, прекратите меня смущать! Я все равно ни в какое сравнение не иду с Зоэ-Моник.

– Тебе и не нужно! – громко прошептала пораженная ответом Моник Гобей, беря подругу под руку и протискиваясь в дверной проем, облепленный громко болтающими подростками.

Гул голосов ровным плотным слоем окутывал всех присутствующих так, что было не различить и собственных мыслей, теряющихся в какофонии музыки и речей. Странный аппарат, выглядящий как коробка с катушкой и трубой, не справлялся с гомоном присутствующих, звуча на фоне грубым шумом, для усиления его звука вокруг хозяин дома соорудил нечто похожее на громоздкую воронку, но и это не помогало.

Зоэ-Моник застыла на входе, крепко сжав руку подруги, – слишком много существ, слишком много выпивки и тотальное отсутствие контроля над всем происходящим. Лестница на второй этаж была заполнена существами на разных стадиях опьянения, чем выше, тем медленнее они двигались. У подножия буквально ели друг друга полураздетые парень и девушка, а на самом верху, прижавшись головой к резным перилам, обнимал бутылку незнакомец. Арлетт Пинар потянула Моник за собой, следуя за Леони, для которой все окружающее было не в новинку. Она явно бывала тут ранее, знала, в каком направлении и в какой комнате будет больше места для маневра.

Просторный зал ближе к выходу оказался на треть заполнен существами, которые разбрелись по углам, будто клубы по интересам в миниатюре. Длинный узкий диван и пара дымчатых кресел были практически свободны; Арлетт и Зоэ-Моник разместились рядом друг с другом, рассматривая обстановку, а Леони, приняв заявки на желаемые подругами напитки, направилась в непробиваемую стену из тел.

– И как часто они так собираются? Раз в месяц?

Арлетт продолжала искать среди существ Беньямина и, не отвлекаясь, ответила со смешком:

– Ждать целый месяц до следующей вечеринки? С ума сошла? Они бы давно лопнули от напряжения. Родители Оливье Дюбе отсутствуют каждую неделю, а то и чаще – уважаемые изобретатели и в каком-то смысле даже ученые, так что стоит им только переступить порог, как шабаш уже мчит на запах свободы и выпивки.

Кивнув подруге, Моник чувствовала, как напряжено ее тело, гул голосов заставлял все нутро вибрировать, а виски пульсировали болью. Она тоже нигде не наблюдала Эрве, но раз он пригласил их, значит, должен находиться где-то в доме, однако искать его в толпе девушка не решилась, боясь окончательно потеряться до самого рассвета.

Леони Шарбонно вернулась через пару минут, показавшихся вечностью, неся в руках за горлышко три бутылки пшеничного пива. Усевшись в кресло напротив, девушка тут же пригубила напиток, свободной рукой поглаживая мягкую обивку.

– Ну что, нашли своих суженых?

Арлетт помотала головой, делая несколько торопливых глотков из бутылки; Моник же, теряя настроение с каждым мгновением, крутила бутылку в руках, краем ногтя сдирая цветастую этикетку.

– Чего раскисли? Ладно, скажу, Беньямин на улице, треплется с друзьями, девушек среди них нет, а вот Эрве я не видела. Может, придет позже?

Зоэ-Моник пожала плечами, набрасывая безразличный вид, и только знакомые звуки инструмента, слева у камина, заставили ее поднять глаза. Два незнакомца, о чем-то переговариваясь, мучили струны гитары, пытаясь сыграть на ней пробкой от бутылки.

– Они просто шутят, расслабься, Моник, – видя напряженное лицо подруги, откликнулась Леони, а после обратилась к парням: – Эй, Флавьен, прекрати издеваться над инструментом и тащи его сюда, сейчас мы покажем как надо!

В ответ на окрик парни, на ходу закуривая одну сиарету на двоих, опустились рядом с девушками, протягивая гитару Моник, с нежностью взявшую инструмент, проведя по грифу, словно по лицу новорожденного ребенка. Леони, Флавьен и еще один незнакомец принялись что-то рьяно обсуждать, передавая по кругу сигарету, пока Зоэ-Моник не начала перебирать струны, поддавшись внезапно поселившейся в душе меланхолии,