Несказанное слово - Александра Шервинская

Поэтому я решил принять некоторые меры предосторожности. Вернувшись к себе после ужина и попрощавшись с Игорем до завтра, я в первую очередь убедился в том, что ни одна сигналка не потревожена. После этого я сменил костюм, в котором – в соответствии с местными правилами – ходил на ужин, на джинсы и тёплый свитер, влез в удобные ботинки наподобие армейских берцев и накидал в небольшой рюкзак всякой полезной мелочёвки.

– Тоха, ты куда, если не секрет? – Алексей молча наблюдал за моими сборами, но в итоге не выдержал. – Мы с тобой?

– Афоня, – обратился я к одному из троицы, – скажи-ка мне, друг мой, есть ли в Зареченске кладбище, но не такое заброшенное, как то, где мы тебя нашли, а нормальное, функционирующее, так сказать?

– Есть, конечно, – удивился Бизон, – как не быть-то? Зареченск, конечно, не мегаполис, но и не совсем уж заброшенная деревня какая. Тут их целых два: Муромское и Южное. Тебе какое надо?

– То, где обычно хоронят тех, кто посолиднее, кто вес имел в обществе, в криминальном в том числе, – подумав, определился с формулировкой я.

– Тогда Муромское, – ни секунды не сомневаясь, ответил Бизон, – всех крутышек всегда там хоронили, не думаю, что за прошедшие годы что-то изменилось. А тебе зачем?

– За надом, – не очень вежливо ответил я, но, увидев, как расстроенно опустились плечи помощника, сжалился и пояснил, – работать я там буду, информацию добывать и вербовать потенциальных союзников.

– На кладбище? – удивился было Лёха, но вовремя вспомнил, с кем разговаривает, и успокоился. – А мне с тобой можно?

Я задумался: с одной стороны, посвящать в нюансы своей работы кого-то кроме Фредерика мне не хотелось, а с другой стороны, Лёха и его «сокамерники» и без того столько обо мне знают, что лишние сведения уже ничего не изменят. Да и доверял я ему, как бы странно это ни прозвучало. К тому же мало ли как сложится ситуация, вдруг понадобится куда-нибудь сгонять по-быстрому, тут Алексей и пригодится.

– Собирайся тогда, – я махнул рукой, – только одевайся тепло, на дворе не май месяц, сам понимаешь. Если ветер – на кладбище спрятаться негде. Точнее, есть, конечно, где, но, боюсь, тебе там не понравится.

Через полчаса мы притормозили у высокой, очень солидно выглядящей ограды, за которой в темноте едва просматривались памятники разной высоты и громоздкости. Ворота были закрыты на тяжёлый кованый замок, соединяющий две половинки металлической цепи монструозного вида , но Лёха, отодвинув меня в сторону, извлёк из кармана какую-то хитрую железку и буквально через пару минут замок негромко щёлкнул и открылся. Всё-таки мастерство, как говорится, не пропьёшь и за десять лет лежания в чужой могилке не растеряешь.

Мы просочились на территорию кладбища, после чего Алексей соединил цепь и снова повесил на неё замок, только запирать не стал.

Я с интересом огляделся: погост выглядел достаточно благополучным и ухоженным. Несмотря на зиму, дорожки были аккуратно расчищены, фонари горели исправно, и даже возле будки сторожа стояло несколько метёлок и пара лопат, видимо, для тех, кто решит убрать снег непосредственно на могиле. В самом домике горел свет, но занавески на окнах были задёрнуты, так как сторож явно не предполагал, что в такое время зимой кому-то может прийти в голову шастать по вверенной ему территории. Это было мне на руку, и, прислушавшись, я уверенно зашагал в сторону центра кладбища. Алексей, которому явно было слегка не по себе, подхватил на руки пребывающего в кошачьей форме Фредерика и решительно двинулся за мной.

Очень скоро огоньки окон будки кладбищенского сторожа исчезли, но я уверенно шёл вперёд, так как кладбище – это совершенно не то место, где я могу заблудиться. Сила ворочалась внутри меня, как сонный зверь, сквозь дрёму почувствовавший знакомый и любимый запах. Она прислушивалась, с наслаждением ловя столь милые ей эманации горя и смерти. Но я давно научился справляться с её желаниями, держать их под контролем, и сила смирилась, признав во мне более сильное существо, если можно сказать – альфу в нашем скромном дуэте. Я же в свою очередь иногда баловал её, давая насладиться тем, что ей так мило. То есть мы существовали, вполне довольные друг другом. Вот и сегодня в моих планах было дать силе немного погулять на свободе, а то если слишком долго держать её на коротком поводке, она может взбунтоваться и контролировать её станет очень сложно даже мне.

– А куда мы идём? – не выдержал Лёха, когда мы в очередной раз свернули. – У меня впечатление, что мы тут уже год ходим.

– Кто это ко мне пожаловал, – глухой голос, в котором, казалось, не было ни капли человеческих эмоций, раздался совершенно неожиданно для моего спутника, но не для меня. Я почувствовал приближение главного в данной конкретной локации уже достаточно давно. Он уже минут пять двигался параллельно с нами, не спеша никак проявлять себя.

– Лёгкого покоя тебе и беспроблемных подданных, – не поворачиваясь, ответил я, – прости, что без приглашения.

– Не время сейчас по гостям-то ходить, – по-прежнему безэмоционально ответил голос, – весной возвращайся, если так уж надо. Не люблю я ваше племя, одни проблемы от вас. То могилу разорите, а убрать за собой и не подумаете, то подданных мне растревожите, то ещё какое безобразие учините. Не люблю я этого.

– Могилы разорять и не собирался, – спокойно возразил я, – а насчёт вежливости, так ты первый правила нарушаешь: я пришёл с миром, хотя мог бы и не спрашивать ничего, а просто сделать своё дело и уйти. Я же пришёл договариваться, проявил уважение. А ты? Даже показаться не соизволил.

Тут я добавил в голос холода, так как был в своём праве. Это простой человек на кладбище – гость и существо бесправное по умолчанию, а я – другое дело, я некромант, подчиняюсь только самой Смерти и никому больше. Если переводить на привычный человеческий язык, то здешний Хозяин кладбища, или Погостник, статусом примерно как мэр небольшого городка. Ну а я, стало быть, примерно как министр, подчиняющийся исключительно Президенту. Ну и кто из нас находится выше в пищевой цепочке? То-то и оно…

Возразить Погостнику мне было нечего, поэтому через полминуты передо мной возникло сначала чёрное облако, а потом оно приняло очертания высокой сутулой фигуры, закутанной в плащ с глубоким капюшоном.

– Ты-то, может, и в своём праве, а он? – тут фигура ткнула костлявым пальцем в сторону мгновенно напрягшегося Лёхи . – Он не вашей породы, хотя и с ним что-то не так.

Погостник присмотрелся и в его безликом голосе