Бояринъ из куна-чакры - Владимир Борисович Журавлев

Какие-то уроды снова повесили камеру над проломом в ограде парка. Ничего, я терпеливый. И меткий. Я ее снова расколочу. А пока что ныряю в дыру под стеклянным взглядом объектива.

Несусь через парк чуть ли не на одной ноге. А что, нельзя? Физическая активность — вообще характерная особенность представителей нашего семейства! Бегать, прыгать — это ли не счастье? Вот еще Веру через недельку пробьет на попрыгушки — то-то будет зрелище! Где-то за неделю изменения в ее организме и произойдут. Ну, основные изменения, так-то нежданчики ей гарантированы всю жизнь.

Кстати, Вера. Что я там ей ляпнул насчет создания клана? Так-то мысль здравая. Но вот как это технически?

Так что всю оставшуюся дорогу до школы я усиленно обдумывал тему. И пришел к промежуточному выводу, что смех смехом, а членов будущего клана нужно подбирать уже сейчас. Вера, Жанна и Хелена — это само собой разумеется, это моя семья, но этого мало. Кто еще? Хм. Я же в этом городе никого не знаю. Так, с младшим Меньшиковым столкнулся да с учителем. Я даже с соседкой по классу не познакомился.

Вот мысль о соседке и натолкнула меня на очень забавную идею. Ну, как забавную… Изюминка идеи спрятана в нашем семействе. От него у меня устойчивые животные инстинкты. Не кушать фертильных самок, например. И бодаться за них же с самцами. Но — куда хлюпику Рою Збарскому с кем-то бодаться⁈ Убьют! За фертильных самок — убьют обязательно, таков закон земной природы! Следовательно? Следовательно, ну их, этих самцов. Одна недобросовестная конкуренция от них, и больше ничего. А вот клан только из фертильных самок — м-м-м, объеденье! Не в смысле еды, а совсем в другом!

Я кручу эту идею так и сяк, и она мне все больше нравится. И в классе я осторожненько этак обращаю свое внимание на соседку. На симпатичную серьезненькую девочку. Уж очень она симпатичная, это неспроста! Как бы к ней прикоснуться? Нюх — это хорошо, но очень уж специфический орган. А вот если прикоснусь — весь ее внутренний мир увижу. Главное — заранее настроиться.

— Карандашик можно? — шепчу ей недолго думая.

Девочка не меняется в лице, но ее нежная крохотная ладошка аккуратно пододвигает карандаш ко мне. Вот это да! Или я дурак, или она думает обо мне, коли сразу среагировала!

Одежда, не сразу доходит до меня. Она — девочка, она сразу заметила перемены в моей одежде. И задумалась над этим. Ну, мудрецы эти предки! Как точно отметили, что по одежке встречают! Даже имбецилов!

Прикоснуться к ее ладошке я все же успел. И даже на полсекунды придержал контакт.

И в результате выпал в задумчивый осадок.

Урок длился себе дальше, но он меня совсем не интересовал. Для филолога с ученой степенью какой интерес в уроке русского языка? А вот соседка… Риманте, так ее зовут. Вполне русская девочка, что-то с именем родители намудрили. Ну, не мне осуждать. Я вот тоже с какого-то бодуна Рой.

Риманте Зверева. С ярким следом магических способностей. Но кто-то их тщательно поломал. Настолько тщательно, что девочка до сих пор практически не говорит. Возможно, ударили по магическому блоку для оперного голоса, что-то вроде того. Это можно вылечить, я твердо уверен. Магически — возможно. Но я также уверен — в семье Риманте денег нет. Уж очень характерно она выглядит. Такая… чистенькая бедность. Возможно, они и не знают, что болезнь дочки излечима.

Кто она? Случайный бастард кого-то их клановых? Вполне в их духе. Они очень не любят заводить потомство на стороне. Считают, что от этого их магия слабеет. Куролесят, по бабам бегают, но — без последствий. Не то чтобы неправы, но… девочку за что⁈ А ведь врезали со всей силы, как выжила, непонятно. Понятно теперь, почему сидит рядом со мной. Косноязычная и имбецил — прекрасная пара. С ней тоже никто не общается. И это при том, что она, в отличие от меня, умница и настоящая красавица. Ну, если не считать деформированной мимики из-за попыток говорить. У, ненавижу клановых! Убить бы их всех.

Я ловлю ее по пути в столовую. Она настолько ошеломлена, что позволяет увлечь себя в темный угол под лестницу хозяйственного терминала. И там, под лестницей, я крепко ее обнимаю. И целую. Мне так проще работать с внутренним миром, а ей надо всего лишь немножко потерпеть. Понимаю, что поцелуй слюнявого имбецила — совсем не то, о чем мечтают приличные девочки, но… Оу!!!

Эта приличная девочка за две минуты, что мне потребовались для сжигания разломанного магического блока, раз пять пнула меня между ног, укусила в трех местах за шею, исцарапала все лицо, оттоптала пальцы на ногах и врезала по уху так, что оно разбухло вдвое. И все это — за две минуты! Ох, дорого обходятся поцелуи красивых девочек… Если экстраполировать, то поцелуй младшей княжны Меньшиковой меня вообще в гроб загонит.

Но свою работу я все же сделал. Это говнюка Роя Збарского пинали, мне-то ничего не мешало.

Кое-как отпускаю ее, скрючиваюсь и сиплю:

— Ты дура, да⁈

— Сам дурак! — выпаливает она звонко… и замирает. Она впервые что-то сказала чисто за… за сколько лет? Неважно. Все равно шок.

Кое-как распрямляюсь с помощью стеночки и нависаю над девочкой. Она ростиком мне до носа, оказывается.

— О том, что заговорила, никому, даже родителям! — хрипло приказываю я. — Проговоришься — убьют. Ляпнешь, что я помог — сам убью. Поняла?

А глаза у Риманте — круглые-круглые. Когда изумляется. И губки нежные, «бантиком». Такая няшка! Целовать бы да целовать!

Чтоб еще не получить между ног, кое-как отлепляюсь от стены и от девочки и бреду в класс. Ну ее, столовую. Наелся так, что до вечера будет тошнить. Интересно, кто эту миленькую научил так жестоко пинаться? Самому бы ему так засветить, ох…

По дороге передумываю и сворачиваю к санузлу. Царапины и укусы наверняка затянулись уже, но сидеть с окровавленной рожей на уроке — не так поймут. Поймут, что снова Рою кто-то выдал, а оно мне надо? У меня теперь другой статус! Я клан собрался создавать! Вот, первую магессу принимал в клан, о-о-ох…

На уроке Риманте на меня не смотрит. Но наверняка отметила, что царапин нет и ухо нормального размера. И теперь у нее вопросы. А женщина, как известно, если не задаст вопросы, которые ее