Темный дворецкий леди Антонии - Кира Бег

– В оранжевой, миледи. Вы же сами сказали, что будет всего шесть человек.

– Шесть фамилий, Олаф, – шепотом, не подразумевающим ничего хорошего, поправила его Антония. – Говоришь, все уже готово? Показывай!

В небольшой столовой вокруг круглого стола, накрытого ажурной скатертью в цветочек, стояло семь стульев и набор приборов на три перемены блюд напротив каждого. Посреди стола – ваза с фруктами, блюдца с сыром, мясной нарезкой и пирожками скромно толкались между тарелок. Антония внимательно осмотрела открывшееся ей зрелище, осознала и оценила масштаб катастрофы. Ну что же, более оригинальное знакомство со знатью и представить сложно. Ее запомнят, это уж точно.

– Олаф, – спокойно начала она, не поворачиваясь к тревожно замершему мужчине, – сыр подают на десерт вместе с фруктами и медом. Мясную нарезку до прихода гостей держат прикрытой, чтобы она не заветрилась. Эта скатерть подходит только к летним пикникам на открытом воздухе, в помещении стелют другие. В данном случае, к обеду, нужна однотонная бежевая, с инициалами принимающего дома в уголках. Стулья накрывают чехлами в комплект скатерти, салфетки, которые гости положат на колени, оставляют поверх чистой тарелки напротив каждого места. И, Олаф, шесть фамилий – это шесть семей. Одна семья – это глава рода, как правило старший мужчина, его супруга и их дети старше десяти лет. Взрослые сыновья тоже придут с супругами и детьми. Наберется человек пятьдесят. С каждой семьей будут несколько слуг, их тоже нужно будет где-нибудь разместить, накормить и чем-то занять, пока господа отдыхают.

– Отменить прием? – дрожащим от напряжения голосом уточнил дворецкий.

– Не выйдет. Все уже готовы и собраны, многие в дороге.

Повисло молчание.

– Просто разворачивай всех от ворот, Олаф. Приноси глубочайшие извинения, говори, что хозяйка приболела, и обещай прислать бутылку вина «Шато Грю Аннет» с печатью королевских виноделен в качестве извинений. Где мы возьмем столько дорогущего алкоголя, я не представляю. Винная лавка на нас озолотится.

Антония вздохнула и еще раз печальным взглядом обвела комнату.

– Это моя вина, Олаф. Я раньше должна была все это уточнить и проконтролировать. Просто забылась. Непривычно, что все то, что ты знаешь и видишь с детства, кто-то другой может не знать… Я буду у себя.

Антония прошла мимо застывшего дворецкого. Уже на лестнице он догнал ее.

– Миледи, этот прием был важен?

– От него зависело то, как меня примут в обществе, – ровно ответила Антония.

Она не знала, смеяться ей или плакать; спешно собирать вещи и переезжать в другой город, или это уже не спасет ситуацию?

В полной тишине за ней закрылась дверь. Антония сползла по стене на пол, со злостью швырнула перчатки куда-то в угол, взъерошила короткие волосы. Дурацкий прием! И ведь сама виновата, никто другой!

Через минуту Антония встала с пола и отправилась в ванную. Горячая вода, много пены и никаких обязательств на ближайший час, а лучше – два.

* * *

Сквозь шум воды Антония не сразу расслышала стук.

– Да!

– Леди, почти все гости собрались, ждут вас.

Приглушенный голос дворецкого звучал странно.

– Что?

– Вам пора спускаться к гостям.

– Что?!

– Миледи, вас ждут…

– Да поняла я!

Антония выскочила из ванны и распахнула дверь. На пороге ожидаемо обнаружился дворецкий, который смутился и отвел взгляд. Сообразив, в каком она виде, Антония густо покраснела, схватила первое попавшееся полотенце, кое-как прикрылась и снова повернулась к дворецкому.

– Я не поняла, какого ржавого дьявола они все внизу? Я же сказала, разворачивай всех и отправляй по домам! По домам, Олаф!

– Я потом все объясню, – непривычным тоном, от которого Антонии сразу захотелось его послушаться, как когда-то старшего брата, произнес дворецкий. – Просто спускайтесь вниз, миледи, и будьте готовы к приему.

Больше ничего не объясняя, Олаф ушел, оставив растерянную и смущенную хозяйку на пороге ванной в облаке пара.

Любопытство взяло свое, и через рекордные двадцать минут Антония была у лестницы. Повсюду сновали слуги с лентой в фамильных цветах через плечо, расторопные служанки обносили гостей напитками.

Глава рода Шаттон, седовласый статный мужчина, бродил по холлу, не зная, как отвязаться от матери Олафа. Женщина с искренней заботой считала своим долгом чем-то занять гостя и говорила, говорила… А лорд думал, что будет крайне невежливо дать ей понять, что ее внимание его тяготит. Настолько пожилые служанки, которые к тому же не стеснялись первыми обращаться к высокопоставленным господам, обычно оказывались кормилицами кого-нибудь из фамилии и считались едва ли не членами семьи, а значит, оскорбив их, можно было случайно оскорбить целый род. Вот и мучился старший Шаттон, которому не посчастливилось попасть под заботу достопочтенной матери Олафа.

Антония так засмотрелась на танцы гостя по холлу, что снова не заметила, как дворецкий подошел к ней.

– Все готово, миледи. Звать всех к столу?

– Нет, Олаф, сначала я должна лично всех поприветствовать. Я дам знак.

Обговорив еще некоторые детали, хозяйка отпустила дворецкого и начала спускаться.

– Лорд Шаттон, рада видеть вас в своем доме, – пришла на помощь мужчине Антония, про себя посмеиваясь.

– Леди, мое почтение! – почти бегом кинулся ей навстречу гость. – Вы прекрасно выглядите!

Еще бы, платье цвета морской волны и парик с нарядной прической выручали Антонию не в первый раз, и она прекрасно осознавала, какое впечатление производит. Ну не эпатировать же публику своей смелой стрижкой в первый же день? В провинции к таким вещам относятся хуже, чем в столице.

Антония, как и положено, лично поприветствовала глав каждой фамилии, их супруг и старших детей. Обменялась с гостями любезностями по поводу нарядов, потом, как шарики в известной игре, они бросили друг другу комментарии про цены на кристаллы-аккумуляторы и уровень копоти в городе. Антония выслушала приторную лесть дому, саду и прислуге. Да-да, она и так знала, что это не особняк в центре города и в пешей доступности от главной площади, и под окнами нет клумб со столь ненавистными ей розовыми кустами. Зато много зелени вокруг, а главное – вдали от людей. Тем, кто не знает бремени Читающего, этого не понять, поэтому Антония лишь улыбалась, сдерживая желание поежиться и стряхнуть с себя липкие взгляды и чужие тайны.

Вот как спокойно смотреть на присутствующих, когда знаешь, кто из них неверен супругу, кто проворачивает не совсем честные сделки или вымещает зло на собаках, а кто любит лошадей больше, чем собственных детей? Проклятый дар! И ведь ничего незаконного или особо мерзкого в аурах гостей Антония не увидела. Это просто люди, неидеальные, как и все.

Один