Нелегальный экзорцист - Григорий Константинович Шаргородский

– Наверняка этот проходимец за мёд душу язычникам продал. Оттого и с бесноватым обнимался. Про шамана и вовсе придумал. Никто ж не проверит.

А вот теперь этот дяденька взбесил меня окончательно. Сейчас я ему, конечно, ничего не сделаю, но запомню. Накрепко запомню.

– Борис! – послышался негромкий, но твёрдый голос Олега Остаповича. – Ты сейчас говоришь от имени совета, так что поумерь пыл. Если невтерпёж, выйди из-за стола и обвини во лжи от себя лично. Тогда он сможет спросить с тебя по всем правилам.

– Он с меня?! – перенаправил чернявый своё негодование на оружейника. – Этот новик? Капитаном ему всё равно не быть. Слишком молод.

Упор на мой возраст оружейника явно смутил, но тут проскрипел голос старика, о котором я уже забыл. Думал, он там окончательно уснул или вообще помер.

– Молод, говоришь? – чуть приподняв седые брови, спросил седой старейшина, и я увидел его острый, очень далёкий от старческого слабоумия взгляд. – Так ведь и я стал капитаном в восемнадцать. Невелика разница.

– Тогда были другие времена, – не унимался Борис, отчество которого мне было без надобности.

– Да, другие, – согласился древний старейшина. – Тогда ушкуйники были лихими добытчиками, а не плавающими коробейниками.

– Он слишком дерзкий.

– Ха! – то ли хохотнул, то ли кашлянул старец. – А с каких это пор дерзость и напористость стали недостатками для ушкуйника? Моё слово за то, чтобы малой стал капитаном.

Заявление старца меня сильно удивило и только потом порадовало.

– А я против! – стукнул по столу Борис и тут же посмотрел на Олега Остаповича.

Этот нехороший человек сначала наградил меня угрюмым взглядом и только затем расплылся в довольной улыбке:

– Согласен с Давидом Святославовичем. Быть ему капитаном. – Затем оружейник взял в руки графин с прозрачной жидкостью и налил в большой гранёный стакан чуть ли не с горкой.

– По нашему обычаю, чтобы доказать, что не отринул веру в Господа, произнеси «Отче наш» и целуй крест. А чтобы доказать, что ты достойный муж, а не хилый отрок, выпей чарку водки.

Чарка? Да там как минимум две. Ладно, я ему это ещё припомню.

Молитву я произнёс спокойно и торжественно. Затем перекрестился и благоговейно поцеловал выуженный из-под рубашки старенький медный крестик. Печальный вздох замаскировал под традиционный выдох и с большим трудом влил в себя всё до капли. А теперь нужно срочно валить, или грохнусь на пол прямо тут.

– Я могу идти или ещё есть вопросы? – спросил я, чувствуя, что язык уже немного заплетается.

За всех ответил оружейник, в глазах которого всё ещё блестели весёлые огоньки:

– Можешь, капитан.

Я отвесил неглубокий поклон, глядя только на старца и оружейника. Затем развернулся и пошёл к лестнице. Акира перестал бодаться взглядом со здоровяком и двинулся за мной. По лестнице я спускался уже на ватных ногах, зато самостоятельно, но у выхода из трактира покачнулся и тут же почувствовал, что Акира поддержал меня под локоть. Хмель стремительно накатывал, и это нехорошо, потому что снаружи нас поджидало уже не трое, а пятеро недоброжелателей во главе с всё тем же полуцыганом.

Беда. С меня сейчас толку даже меньше, чем раньше, а Акира может всех и не вывезти, особенно учитывая то, что придётся ещё и меня защищать. Делать нечего, я постарался приободриться, и мы пошли вперёд. Но до драки так не дошло, потому что сзади донёсся уверенный окрик:

– Алекса, угомонись! Если хочешь вызвать капитана, придётся спрашивать дозволения у старейшин. Теперь он тебе не ровня.

Бедолагу всего перекосило от бессильной злобы. А я не удержался и ехидно улыбнулся в лицо теперь уже точно своему врагу. В ответ он чуть не подпортил мне всё удовольствие:

– А узкоглазому-то можно настучать в бубен? Он ведь не капитан?

– Можно, – равнодушно заявил здоровяк, заставив меня напрячься, но его дальнейшие слова вызвали облегчение. – Только один на один. Он, как я понимаю, теперь тоже ушкуйник.

А ведь шрамированный прав! Для общества бумажка земского приказа ничего не значит. Капитаном я стал минуту назад, а значит, Акира автоматически получает статус ушкуйника или как минимум новика.

Кто бы сомневался, что Алекса, видевший, как нихонец в одиночку окоротил двух его дружков, не будет настаивать на поединке. Недоброжелатели расступились, и мы продолжили неожиданно ставший очень извилистым путь к стоявшей неподалёку пролётке. Как Акира помогал мне залезть в коляску, ещё помню, а вот дальнейшее подлая водка напрочь вычеркнула из памяти.

Глава 4

Проснувшись этим утром, я торжественно поклялся самому себе, что более никогда не буду пить эту дрянь. Вообще от хмельного, конечно, не откажусь, но если уж гулять, то с милым сердцу шампанским. Чудо какое – пузырики и прекрасное, лёгкое ощущение полёта. С серьёзными людьми можно выпить немного коньяка, и плевать, если им это не понравится. Но не водку. Водка есть зло и точно была изобретена хозяином ада лично. Состояние дикого похмелья – это не то, что хотелось бы переживать снова и снова, но дело даже не в нём. Я осознал, что мне ещё очень повезло. Хмель догнал меня быстро и двинул по голове не хуже бандитской дубинки. Зато рядом был надёжный напарник, и от момента, когда я влил в себя эту дрянь, и до ухода в небытие прошло мало времени. А что бывает в промежутке между этими не всегда приближенными друг к другу событиями, я помню ещё из своего придурковатого детства. До какого только ничтожества не доводили себя клиенты тётушкиного кабака. Они теряли дарованный им Господом человеческий образ и глупели настолько, что иная свинья выглядела на их фоне сущим мудрецом. Ненавижу, когда глупею, так что нарекаем водку ядом и более к ней не прикасаемся.

Контрастный душ привёл меня в относительный порядок, и я сделал ещё одно открытие. Состояние похмелья понукает к жёсткой самокритике. Вот зачем я тащу с собой Зайца? Вчера эта идея казалась хоть сколько-то здравой, а сейчас выглядела абсолютно неразумной. Скорее всего, я просто испугался того, что останусь с возможными техническими проблемами один на один. Ну и как мне поможет юнец, разбирающийся в двигателях даже хуже меня самого?

Так как проснулся я немного позже, чем рассчитывал, пришлось отказаться от завтрака, уверив тётушку Агнес, что дело совсем не в том, что меня мутит, и тем более не в качестве приготовленных ею блюд. Это немного успокоило сердобольную женщину, но она тут же начала собирать изрядный мешок снеди нам в дорогу. Хорошо хоть, походные вещи были давно собраны, как