Извилистый путь - Алекс Ключевской

— Ты не выглядишь так, будто с тобой обращались как с хрустальной вазой времён Лазаревых, — осторожно проговорила Ахметова, подходя ближе.

— Это только за последний час, — хмыкнула Ванда, начиная приходить в себя. — Не рассчитала силы и немного разозлила одного из похитителей. И до этого сама ударилась, поскользнувшись. Так что я в норме. Ром, я хочу помыться и снять с себя это тряпьё, — проговорила она, поведя плечом. На неё начала накатывать какая-то апатия и усталость, и всё вокруг виделось ей через какую-то туманную дымку.

— Сначала я тебя осмотрю и, если не найду ничего серьёзного, отпущу домой, — строго проговорила Ольга Николаевна. — Рома, выйди.

— Но… — он попытался возразить, но затем кивнул и покинул кабинет, осторожно закрыв за собой дверь.

— Отлично, — закусив губу, Ванда начала раздеваться под напряжённым взглядом главного столичного лекаря и своего бывшего преподавателя.

* * *

— Чисто, можете входить, — из здания, возле входа в которое я стоял в сопровождении следователя, вышел Андрей и кивнул мне. — Ванда была здесь, выглядела не очень, я отправил её с Ромой отсюда. Всего внутри девять человек, все наёмники из других государств. Обезврежены.

— Марк Левин? — коротко спросил я, входя в помещение огромного пустующего склада, следуя за капитаном Бобровым. Я не мог сдержать облегчения, когда услышал про Ванду. Даже злость на «Волков», оставивших меня снаружи, мотивировав это тем, что офицеру СБ при штурме внутри делать нечего, ушла.

— В тесном кругу задержанных, — отчитался Бобров, открывая дверь и первым спускаясь по лестнице.

— А что я всё-таки здесь делаю? — неуверенно спросил Анатолий Рыжов. Его ко мне приставил Громов, согласовав операцию по освобождению заложника и задержанию преступников.

— Ты же следователь, — ответил я, спускаясь вниз. — Вся бумажная волокита будет висеть на тебе. Я офицер и оперативник, чтобы вы все не думали о моей универсальности.

Спустившись по лестнице, мы прошли через небольшой коридор и оказались в просторном пустом помещении, где в центре на коленях с сомкнутыми за спиной руками расположились задержанные «волками» наёмники. Меня качнуло, и в голове сразу же зашумело. В груди начало печь, а к горлу подкатил ком.

— Кто умер? — тихо спросил я у повернувшегося ко мне Боброва.

— Иннар Каллас, эстонский подданный, состоящий в группе Левина, — чётко ответил Андрей. — Это не моих рук дело. Он был уже мёртв, когда мы пошли на штурм. Ванда постаралась. Пыталась выбраться самостоятельно, и это у неё практически получилось.

— Ясно, — вытерев пот со лба, тихо проговорил я. — Где Левин?

— Встать! — один из ребят Андрея обратился к наёмнику, стоявшему на коленях прямо напротив меня. Лет тридцати, чёрные волосы, и, несмотря на довольно молодой возраст, с проседью на висках. Наглый взгляд тёмных глаз впился в меня, а губы скривились в усмешке.

— Наумов, СБ, — представился я, садясь на подготовленный для меня стул. Левина усадили напротив меня. Он вальяжно растёкся на стуле, глядя на меня с нескрываемым пренебрежением. — Ну, рассказывайте, господин Левин, что вас занесло в наши края? — спокойно произнёс я, ловя его взгляд и тут же погружаясь в его разум.

Если какая-то защита у него в голове и была, то я её не заметил, прорываясь внутрь с элегантностью тарана. Всё-таки работать тонкими нитями при переполненном источнике не так-то просто. Я взял себя в руки и уменьшил воздействие, хотя, как мне показалось, этого грубого вмешательства наёмник даже не заметил.

— Зачем мне что-то рассказывать? — скривился он. — Вы всё равно ничего мне не сделаете. Меня разыскивает международная ассамблея, которая и будет меня судить…

— Ошибаетесь, — проворковал я, мило улыбаясь, начиная бегло просматривать воспоминания, расположенные в его голове в каком-то странном хаотичном порядке, даже без намёка на систему. — Вы обвиняетесь в похищении сотрудника Государственной Службы Безопасности Российской Республики, а также в террористическом акте на территории этой страны. Судить вас будут здесь за преступления совершенные на этой территории, и по нашим законам.

— Так даже лучше. С вашим продажным судом и прогнившим насквозь правительством я готов поспорить, что отделаюсь лёгким испугом и несколькими годами заключения, — он наклонился ко мне, всё ещё не прерывая зрительного контакта. — Но это мне светит, если я буду держать язык за зубами.

Я прервал зрительный контакт, выныривая из его головы. Он был не просто наёмником, как Ромка или его ребята. Левин был полным отморозком без каких-либо моральных принципов. Он упивался своей силой и наслаждался каждым убийством, совершённым им лично. Те воспоминания, которые первыми попались на глаза, вызывали чувство брезгливости и омерзения, и ярко напомнили мне об Африке, когда я сопровождал команду Рокотова на задании. Я прикрыл глаза, стараясь держать себя в руках и просто не убить этого урода на месте за все совершенные им и его командой преступления.

— Все вон, — коротко бросил я. — Рыжов, останься. Всё-таки допрос нужно вести тебе либо мне при твоём непосредственном участии, — я прикидывал варианты, потому что всё ещё не умею правильно допрашивать, а Рыжов не владеет всей доступной мне информацией.

Андрей внимательно посмотрел на меня и кивнул своим ребятам, первым выходя из комнаты и плотно закрывая за собой дверь.

— А что, роль хорошего полицейского не получила признания у аудитории, теперь пришла очередь показать себя с другой, тёмной стороны? — ухмыльнулся Левин,