Ветры Запада. Книга 1 - Андрей Стоев

очень осторожен, Лен, обещаю. Посмотри, пожалуйста — у меня никакого синяка не намечается?

Я напряжённо ожидал её ответа, пока она внимательно разглядывала моё лицо.

— На щеке под глазом покраснение есть, — наконец сказала она, — но непохоже, что синяк там появится. Если бы удар пришёлся чуть ближе к глазу, красовался бы ты сейчас с роскошным бланшем.

— Повезло, — с облегчением выдохнул я. — Нам же завтра на приём — не представляю, как бы я туда пошёл с синяком под глазом. Да никак бы не пошёл — уж лучше сказаться больным, чем превратиться в посмешище.

— Погоди, какой ещё приём завтра? — нахмурилась Ленка.

— Будем знакомиться с высшим светом Рифейска.

— А там есть высший свет?

— Высший свет везде есть, даже в деревне Видогощь.

— Это откуда Смела родом? А там-то какой высший свет?

— Староста деревни, старшина общины и хозяин деревенской лавки. Чем тебе не высший свет отдельно взятой деревни? Лен, ну что за глупые вопросы? Я же тебя предупреждал, что будет приём, и что надо взять платья.

— Ты говорил, что есть такая вероятность, а сейчас ты говоришь, будто это точно будет.

— После того как я тебе это сказал, я разговаривал со Стефой. И как только я между делом упомянул, что мы вскоре будем в Рифейске, эта вероятность сразу же превратилась в неизбежность. Так что приём обязательно будет.

— Стефа так сказала? — с любопытством посмотрела на меня Ленка.

— Нет, Стефа вообще никак не отреагировала, — улыбнулся я. — Но такой вывод очень легко сделать.

— Объясни, — потребовала она.

Ну что — попробуем поиграть в Шерлока Холмса и доктора Ватсона? Как у этой парочки принято — «это же элементарно, Ватсон», — и тот только и мог хлопать глазами в восхищении от дедукции, или чем там Шерлок бедного доктора поражал.

— Когда мы были в Рифейске прошлый раз, Анна Ренская сказала мне, что её известили о нас через пятнадцать минут после того, как мы заселились в гостиницу. О чём это говорит?

— О чём?

— О том, что Анна контролирует обстановку в городе. О том, что Ренские не сидят замкнуто в своей зоне, а ведут общественную жизнь и пользуются влиянием. А стало быть, она сможет заметно поднять свой статус и статус рода, устроив приём, на котором она представит рифейскому обществу главу влиятельного аристократического семейства, который является не только другом рода, но и внуком Матери рода. А учитывая, с каким показным равнодушием Стефа восприняла известие о моём будущем посещении Рифейска, Анне она позвонила сразу же после того, как закончила разговор со мной.

— Превосходно выполненный логический вывод, Кени, — согласилась Ленка. — Но кое-что здесь всё-таки не вяжется. В наше прошлое посещение Рифейска ты тоже был главой семейства и внуком Ольги, но даже сама Анна Ренская по этому поводу не особенно возбуждалась, а уж местные вообще тебя проигнорировали. Либо ты выдаёшь желаемое за действительное, либо в этом деле есть ещё какой-то момент.

Мой доктор Ватсон совсем не спешит восхищённо хлопать глазами, и это даже немного обидно. Что ни говори, а Ленка — умница, и вдвойне умница, что свой ум выставляет напоказ совсем нечасто.

— Ты права, милая, нашу семью действительно мало знают за пределами столицы, — улыбнулся я ей. — И ты совершенно верно догадалась, что есть ещё один маленький нюанс, который отличает наш нынешний визит от прошлого. Если тогда я для местных был всего лишь каким-то столичным мажором, то сейчас я являюсь специальным представителем князя и у меня есть полномочия отдавать распоряжения рифейскому наместнику — в очень ограниченных пределах, конечно, — а также приказывать командиру гарнизона — разумеется, тоже в достаточно узких рамках. Ренских никто об этом не информировал, но мы ведь уже знаем, что Анна держит руку на пульсе и о важных новостях узнаёт вовремя.

* * *

Марина Земец с удивлением оглядела довольно заметную толпу. Посыльный просто передал ей приказ явиться на полигон — допытываться у него, зачем, было бесполезно, он и сам ничего не знал. Гадать Марина не стала, да от гаданий всё равно не было бы никакого толку — она и сейчас не могла даже предположить, зачем на полигоне собрали всех Владеющих, причём только их. Определённо не для боевой операции — Владеющий по уставу должен действовать исключительно с пехотной поддержкой, усиленной как минимум лёгким бронеходом.

— Оля, привет, — она углядела знакомое лицо бывшей одногруппницы.

— О, Марин, они и тебя вытащили? — удивилась та.

— Передали приказ явиться, — кивнула Марина. — Не знаешь, что здесь намечается?

— Никто не знает, — удручённо откликнулась Оля. — Я только хотела по-тихому со службы слинять и вдруг пришёл приказ собраться на полигоне. Хорошо хоть слинять не успела, а то замучилась бы потом объяснительные писать. Надеюсь, это ненадолго.

— Если дома проблемы какие-то — попроси отпустить. Держать не будут.

— Да нет дома никаких проблем, — слегка смутилась та. — Просто с симпатичным мальчиком познакомилась, он пригласил на ужин. Надо собраться, глазки подвести, то-сё.

— Романтический вечер? — подмигнула ей Марина.

— Возможно, — хитро улыбнулась та. — Надо посмотреть, как уламывать будет.

Они помолчали, глядя на неторопливое мельтешение толпы.

— А вон и Марта, — заметила Марина знакомые рыжие косички, мелькающие неподалёку. — И она тоже здесь!

— Да все наши здесь, контрактов давно не было. Прямо отпуск какой-то, подольше бы их не было.

Толпа вокруг вдруг оживилась и задвигалась, когда из проходной появился Станислав Лазович. Окинув всех строгим взглядом, он слегка поморщился и приказал:

— Всем построиться в одну шеренгу.

Лазович, страдальчески морщась, наблюдал, как Владеющие, толкаясь, пытались построиться. Наконец, они сумели образовать неровную шеренгу.

— Не армия, а гражданское стадо какое-то, — брезгливо прокомментировал он. — Надо бы вам хоть какую-нибудь строевую подготовку организовать, что ли. Не дай боги, господину такое позорище покажете, мне только застрелиться и останется.

Он достал мобилку и коротко сказал: «Всех собрали, ждём вас».

Личный состав с любопытством ожидал дальнейшего. Беды никто не ждал, и когда из проходной появился Генрих Менски в сопровождении своих помощниц Леи с Эммой, все оцепенели от неожиданности. Годы прошли, но их никто не забыл.

— Все здесь, господин Генрих, — Лазович широким жестом указал на шеренгу. — Они ваши,