Слеза Иштар - Lark A. Bratenska

одежды темно-синий балахон. Вот и весь Часовщик.

Художник невозмутимо оглядел хозяина Башни:

– Тебе бы прикид поменять…

– Мне и так хорошо, – просипел Часовщик. – Ты не торопился…

Тим хмыкнул.

– Лорда Вульфа уже встретил? – старик нажал «невидимый» рычаг, и они «взлетели» вверх.

Почти всю комнату заняли какие-то мудрёные механизмы. Хитросплетение трубок, манометров, поршней, цилиндров и колбочек.

Часовщик по-хозяйски осмотрел агрегат, удовлетворенно крякнул и повернулся к Тиму, который нетерпеливо раскачивался, готовый прыгать дальше.

– Так, парень, присядь. Голодный, небось? – хозяин Башни придвинул круглый табурет, – сейчас сообразим чайку… Где-то тут у меня были сухарики…

Часовщик прошкрябал в темный закуток, погромыхал там и с довольным видом вернулся. На столике перед Тимом выросли чашки, заварник, баночка с джемом, две чайные ложечки, вазочка с «сухариками». Последним на стол хозяин водрузил кипящий чайник.

– Ну вот, сейчас подкрепимся и дело веселее пойдет, – проскрежетал Часовщик, разливая кипяток по чашкам, – налетай!

– А разбавить есть чем? – Тим не спешил приступать к чаепитию.

Старик недоуменно посмотрел на него, мол, что ты имеешь в виду.

– Я не пью горячий чай, – пояснил художник, – есть холодная вода?

Часовщик прищурил левый глаз, дотронулся пальцем до чашки Тима. Над ней сначала перестал подниматься пар, а потом чай и вовсе покрылся корочкой льда.

– Ой, перестарался, – хозяин недовольно посмотрел на гостя.

– Давайте без этих учтивостей и этикетов, – Тим вскочил, сделал два прыжка и упёрся в жестяную, всю в заклёпках, стену.

Он оттолкнулся и поскакал в обратную сторону. Правый указательный палец он согнул и суставчиком упёрся в зубы. Взгляд устремился «в себя».

Тиму не нравилась обстановка, не нравился город и Часовщик. Ему до зуда в пальцах хотелось всё перерисовать. Он машинально достал из сумки бумагу и карандаши.

Часовщик на глазах стал преображаться. Борода-лопата уменьшилась и превратилась в «утиный хвост», маленький и аккуратный. Цвет глаз поменялся на бледно-васильковый, из-за чего в них чётче проступила сумасшедшинка. В растрёпанной пепельной шевелюре появился пробор посередине. Вместо балахона на Часовщике красовался строгий сюртук с отложным воротником цвета корицы. Из-под него выглядывал темно-коричневый жилет путешественника и кипенно-белая сорочка с воротником-оборкой. Завершали образ темно-серые в полоску визиточные брюки и мягкие оксфорды. На лбу – очки с окулярами.

Комната тоже изменилась. В ней появилась мебель в стиле Честерфилд с характерной каретной стяжкой. Деревянный пол покрывал круглый половик-циновка. Огромное витражное окно, похожее на иллюминатор, занимало почти всю стену, поперечную мебели. Солнечный свет заполнил пространство.

Тим подошёл вплотную к витражу, побарабанил пальцами по разноцветному стеклу. За окном распростерся город. Клокхолл. Его Клокхолл…

– Так-то лучше, – пробормотал художник, убрал планшет в сумку и собрался на выход.

Часовщик ошеломлённо огляделся, откашлялся, но тем же скрежещущим голосом спросил:

– Так что там с Волком?

– Вы об этом долговязом господине в деревенском прикиде? Так он выкурил трубку, попрощался и ушел. Думаю, мы с ним больше не встретимся.

Часовщик странно проскрипел. Тим не сразу разобрал, что старик смеется.

– Какой ты забавный, парень. Ты умеешь менять все вокруг, а простых вещей не понимаешь. Лорд Вульф – твой наставник, будешь у него учиться…

– Погодите-ка, любезный, – перебил старика Тим, – я правильно понимаю, что Вы решили, будто это я вам подчиняюсь?..

Часовщик перестал улыбаться. Его глаза сузились, словно две щели в маске. Он медленно поднял руку и щелкнул пальцами.

Тим почувствовал, как нечто холодное проникает в сознание, как туман заполняет все уголки его памяти. Он попытался сопротивляться, но мир вокруг уже поблек.

Последнее, что художник увидел перед тем, как его поглотила тьма, было лицо Часовщика – не перерисованное, а первоначальное, с карими глазами и бородой-лопатой. Во взгляде застыло… сожаление?

Тим кричит. Или думает, что кричит. Но звука нет. Вокруг пустота, затем темнота. И голос Часовщика:

– Спи. Забудь. Рисуй заново.

Мир схлопывается. Появляется дверь. И за ней – мастерская.

Глава 1: Пробуждение

«Какой странный сон… Будто настоящий… Да ну… Чтобы я самому Часовщику перечил?! Хмм…» – Тим потянулся и взъерошил и без того растрепанные волосы.

«А было бы неплохо одним «взмахом» карандаша переделывать реальность…» – Художник смачно зевнул.

Жаль покидать теплое покрывало спросонья, но дела не ждут. Тим глубоко вдохнул знакомый запах льняного масла и пыли, приоткрыл левый глаз. На полу повсюду наброски, куча каких-то тряпок, на табурете – палитра с засохшей краской…

«Еще какой-то странный звук в конце, будто тараном в железные ворота: бум, бум, БУМ!.. Стоп, кажется, это уже не сон».

Кто-то яростно тарабанил в дверь, рискуя сорвать ее с ржавых петель.

– Да открывай ты уже, чертов щенок! – Медведь терял остатки терпения. – У меня и без того полно дел.

Тим перестал дышать и подавать признаки жизни. Меньше всего ему хотелось именно сейчас встречаться с этим неотесанным мужланом.

– А-а-а-э-эх… Дело твоё, щенок, сам отчитывайся перед Часовщиком! А послание я доставил.

В щель под дверью просунули огромный крафтовый конверт.

Написанное убористым каллиграфическим почерком Часовщика письмо гласило:

«Проспект с зиккуратами подрихтуй, цветовая палитра должна быть более спокойной, палевой. Ее придерживайся!

Сегодня же заверши картину!

Аллея с сакурами получилась достойной, но какой-то уж слишком воздушной. Добавь немного землицы в композицию. Твои чайные домики слишком изящны и напыщенны, сделай их более скромными, а матии, наоборот, – более элегантными. Не жалей природных красок и красного.

P.S. Положил тебе еще пару холстов, но впредь будь аккуратен и экономен. Твой Часовщик».

– Ак-куратен и эк-кономен… – перекривил Тим, – спасибо, что пока хоть прыгать не запрещают. Погрызть бы чего для начала…

– Яблоки! Сочные и свежие! Яблоки! Кому яблочки… – с улицы послышался бодро-протяжный голос разносчика.

– О! Как раз! Мне… Мне! Нужно! – Тим выскочил на балкончик.

Хрумтя краснющим яблоком, довольный вернулся в мастерскую через некоторое время. Достал из карманов еще четыре фрукта, разложил на столе натюрморт. Замер. Схватил еще одно яблоко и надкусил.

– Мм-м… Вкуснятина! Нужно чаю! Где же ты, заварник… – Тим запрыгал по комнате.

Искомый сосуд обнаружился возле таза для умывания. Художник, расплескивая драгоценный запас воды, наполнил почти до краев чайник и водрузил на чудо-печку – подарок Часовщика. Нажимаешь на рычажок и появляется пламя, ставишь емкость с жидкостью, через пять минут она закипает, а печка сама выключается. Очень удобно для такого растяпы как Тим. Также специально для него у чудо-машины имелся запасной режим работы – охлаждение до определенной температуры. Ведь парень любил теплый чай, а не горячий. Сладкий и с лимоном.

Отхлебнув бодрящего напитка, художник хрумкнул яблоком и уставился на холст с зиккуратами.

«Блин… И почему они