Ловец кошмаров - Валентина Владимировна Белякова

него была рассечена бровь. Серому порвали рубашку, а пирсинг в его ухе… отсутствовал вместе с частью мочки. Кровь резвой струйкой текла по щеке, оставляя на синей клетчатой рубашке чёрную дорожку.

Я бросил взгляд на пол и увидел, что чуть не наступил на окровавленный кусочек с двумя металлическими колечками и чёрным гвоздиком в форме паука. Горло стиснул рвотный спазм.

– Какой же ты смелый, когда настоящей опасности нет, – выплюнул Серый.

– Вот только попадись нам с парнями на улице…

– О чём и речь. Умеешь нападать только толпой, а один на один ссышь.

– Ты забыл, кто мой отец?!

– Да-да, папочке тоже поплачь.

Слэм снова рванулся вперёд, и его друзья чуть не попадали на пол. К счастью, я вышел из ступора, подбежал и помог его держать.

– Где Рин с Уной? – прошипел я на ухо Вербе.

– Рин вышла покурить, Уна за компанию, – ответила та и крикнула Слэму прямо в ухо: – Успокойся, слон ты бешеный!

– Может, и со мной перестанешь общаться? – спросил с другой стороны Логика. – По твоим критериям, тоже выгляжу «не по понятиям». А Верба и Некрюк недостаточно «арийской расы». Очнись, ты свой человек в «ПП», хотя по твоей философии здесь почти все «враги народа». Может, она просто… неверна?

Слэм отвлёкся на Логику:

– Да ты тоже жопу подотри своими дредами и неврозами!

При каждом звуке из его рта вылетали крошечные капельки крови. И тут Слэм замолк на полуслове. Да и мы все потеряли дар речи. По голове словно ударило огромной подушкой из загустевшего воздуха.

– Так, что здесь происходит? – Спокойный хрипловатый голос Рин показался оглушительным в наступившей звенящей тишине. – На минуту вас оставить нельзя. Слэм, ты уходишь.

– Но Курт…

– Немедленно. И не возвращаешься.

– Рин, я…

– Ты знаешь правила «Паучьего подвала». И все здесь присутствующие знают. Никаких драк. Уходи.

Его руки со вздувшимися мускулами и венами тут же поникли, яростный огонь в глазах потух, и Слэм, как заколдованный, направился к выходу. Но на полпути к лестнице всё же оглянулся и, как бы очнувшись, начал:

– А знаешь что, сраная ты педовка…

Но тут лицо его побелело, а глаза расширились от страха. Зал заполнился едва различимым шелестом. Мне потребовалась секунда, чтобы понять: смотрит Слэм не на Сирин, а выше – на Ловец позади неё. Ещё секунда, чтобы решиться проследить его взгляд. Но когда я тоже посмотрел на Ловец, он уже выглядел как обычно. Слэм больше ни разу не обернулся, резво взбежал по лестнице и вышел из бара, хлопнув входной дверью. Остальные члены «Вербного потрясения» в молчании кучковались за столиком в дальнем углу. Они были потрясены. Особенно Верба. В один миг её мечта о записи в профессиональной студии и популярности распалась вместе с группой. Без барабанов они не смогут нормально играть даже в барах.

Ундина и Док, оказывается, всё это время стояли у лестницы. Видимо, именно Док догадался позвать владелиц бара. Ишь ты, сообразительный какой. Увидев ранение Серого, он собирался приблизиться к нему, но Рин ещё не закончила вершить суд.

– Курт, ты тоже уходишь. Зализывай раны, жди полчаса, чтобы вы не пересеклись, и уходи. Если когда-нибудь можно будет вернуться, я сообщу.

– Сирин, ты совершаешь ошибку, – робко подала голос Радуга.

– Ловец превыше всего, – отрезала Рин, – я не позволю отравлять душу «Паучьего подвала». Этот бар – наша с Уной жизнь.

– Вот именно! Как ты восстановишь баланс, если две самые популярные местные группы перестанут тут играть?

– Вы переоцениваете свою уникальность. Я и так позволяла вам очень много. Может, даже слишком.

– У нас концерт в следующую субботу, – глухо проговорила Кара. – Ловец выдержит волну разочарования?

– Выступят «Суррогатные сурикаты», «Тайный Сатана», «Полтора литра в час», «Труп погибшего мертвеца» – да кто угодно. А вы сыграете не здесь.

– Уна, ну хоть ты скажи ей…

– Кара, не нужно, – перебил Серый. Это был второй раз в жизни, когда я слышал, что он говорит спокойно и тихо. – Я сделаю, как ты сказала, Рин. Прости.

– Можно я уже обработаю его ухо? – спросил Док. У него уже были наготове перекись, вата и бинт.

– Вперёд, – кивнула Рин.

Курт, едва заметно шатаясь, подошёл к ближайшему столику, сел на стул. Он был очень бледен. Док начал обрабатывать рану своими умелыми руками. Преодолев отвращение, я поднял кусочек мочки за колечко пирсинга, потому что кроме меня, его до сих пор никто не заметил.

– Курт, тебе нужны твои… вещи? – спросил я, чувствуя себя ужасно глупо.

– А оно обратно не прирастёт? – почти жалобно спросил Серый у Дока.

– Не думаю.

– Тогда забей, Палочник. Другое проколю.

– Дай. – Кара без малейшей брезгливости отняла у меня часть Курта и полезла с ней на барную стойку.

Я поймал себя на мысли, что происходящее сейчас в баре – полный абсурд. Артхаусный спектакль, поставленный в психушке. Встав на цыпочки и вытянувшись во весь свой скромный рост, Кара тщательно привязывала странное подношение к Ловцу, косясь на Рин. Рано или поздно органика иссохнет, и в переплетении нитей останутся только два серебристых колечка и чёрный паучок.

– Какая-то секта у вас тут, что ли? – спросил Док.

– Вроде того.

– Смекта, – одновременно ответили Рин и Кара.

– Пожалуй, я больше не приду.

– Дело ваше.

– Скатертью дорога, – одновременно ответили Рин и я. Не хватало ещё, чтобы он в «Паучий подвал» заваливался, как к себе домой. Признаться, я уже ощущал что-то вроде ревности: к бару, к Сирин и Ундине, к Курту.

Глава 7

Нити натягиваются

«Вот вам и чаепитие», – подумал я, оплатил ещё час и взял чашку крепкого кофе.

Я задержался в «Паучьем подвале», когда ушли все члены «Вербного потрясения», Док-Милфхантер, а потом и Курт, поддерживаемый Карой и Радугой. Мне хотелось остаться наедине с владелицами бара, чтобы расспросить о его создании. Это могло многое прояснить о природе Ловца и правилах «Подвала». Правда, Рин ходила за своей стойкой мрачная и напряжённая, как тигр в клетке, так что к ней я лезть не рискнул. Лучше перехватить Уну, вытиравшую с пола последствия внезапного конфликта.

– Ундина? Если есть минутка, просветишь ньюфага в истории «ПП»? Кажется, Кара говорила, что он уже лет восемь существует. Вы с Сирин основали его вместе?

Степенное лицо Уны расплылось в мечтательной улыбке. Она отставила швабру и присела рядом со мной.

– Знал бы ты, как я люблю рассказывать эту историю! Посетив «ПП» в будни ещё пару раз, ты бы и так её от меня услышал. Наверняка. Я отточила её, как моноспектакль. В общем,