С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

в семье не найдётся, то и рассчитывать на дворцовую кормушку нечего, ждите следующего набора. Лет через семьдесят, когда скончается очередная старшая дама в правящей династии – а самой старшей сейчас была двадцатилетняя Эммалина, дочь Седжена Пятого и наша будущая королева вроде как.

Наличие подходящей девушки в семействе тоже не гарантировало её поступление ко двору. Согласно протоколу внутреннего дворца, за каждой провинцией было закреплено строго определённое количество таких девиц, как и представителей этих же земель в нижней ложе парламента. Соответственно количеству населения. Примерно по одной девице и одному учёному благородному мужу на десять тысяч простого люда.

В Альмате проживало около тридцати тысяч человек. И ещё примерно двенадцать тысяч в провинции Аль-Матта́ни, чьим административным центром наш городок и являлся. То есть всего четверо благородных бездельников могли представлять Альмату в нижней ложе и четыре бездельницы в качестве придворных дам. Супротив пяти десятков зубастых акул из той же столицы. То-то живём мы так хреново… Ни королевских дотаций на развитие торговых путей, ни обещанного когда-то канала к ближайшим озёрам. Мраморные карьеры в Альмате истощились ещё несколько лет назад, а с ними иссяк и интерес государства к этому региону. И если бы не растунции…

– И чего? – так и не поняла я. – Ну, набирают новых девиц ко двору. Криминал-то в чём? Зачем дядька нас за местным отбором следить подрядил?

– Так вот. В чём, собственно, проблема…

Проблему теперь я и сама увидела. Раз девиц ко двору от Альматы полагается всего четыре целых и две десятых, а благородных фамилий в городе числится аж восемь, то смертоубийств на отборочных этапах не избежать.

– А, кажется, поняла, – кивнула я. – У Скоропута срок на посту выходит. А дядьке скандал накануне переизбрания на должность полицмейстера не нужен. То есть надо присмотреть за местными аристократками на балу, чтобы шпильками друг дружку не закололи и чего лишнего в шампанское не подсыпали. Скоропут за свою шкуру волнуется и репутацию Всевидящего ока бережёт. А мы с тобой, доблестные сотрудники полиции, за этим приглядывать и будем.

– Ну… примерно так, – уклончиво согласился Эрик.

Урвать своё от дворцовой кормушки, конечно, хотели многие. В политике всё решают связи, и какая-нибудь трепетная девица с томным взглядом способна добиться едва ли не большего в кулуарах, чем учёный муж в парламентской ложе. А ещё Эрик мимоходом сообщил, что из этих самых придворных дам члены королевской семьи обычно выбирают при необходимости себе супруг. А потому местные девицы будут выгрызать новое назначение зубами…

– Он же старый, – передёрнуло меня.

– Кто? – не понял Эрик.

– Король наш. С чего он жениться-то вздумал на старости лет?

– Вероятный наследник, Уна! – возмущённо воскликнул поганец. – А не действующий король. Ты меня слушаешь вообще? А его величество Седжен Пятый скорбит по супруге и ещё пятнадцать лет назад объявил, что будет хранить ей верность до самой смерти.

– А, так это его супруга недавно померла?

– Почила вдовствующая королева, его мать! А супруга умерла пятнадцать лет назад!

– Всё равно не понимаю… Кто жениться-то собирается? У нашего короля вроде бы только дочери… И какой ещё вероятный наследник? Или старшая принцесса, которая будущая королева, сейчас ребёночка ждёт? А почему ты уверен, что будет мальчик? И что, когда он подрастёт, то на сорокалетней тётке будет вынужден жениться, раз набор сейчас, а следующий ещё чёрт-те когда будет? Вот радость-то…

– Уна, детка, не забивай свою прекрасную рыжую головку, – ласково попросил Эрик. – Жениться никто не собирается. Разве что я на тебе, и то ещё подумаю. Вы тут в провинции вообще, что ли, за столичными новостями не следите?

– Слушай, напомни, а ты сам из какой деревеньки выполз? – подозрительно прищурилась я.

– Ты её не знаешь, – быстро ответил Эрик.

– Название. А то дядьке скажу, что ты прежде магов из ассоциации жрацену в той заброшке обнаружил. И действовал не по уставу, когда фламмой жечь надо было и сразу докладывать колдунам, а изрубил железным оружием, подвергнув город опасности в случае её хаотичного разрастания. Это трибунал вообще-то, мой милый Эричек.

– Обошлось же! – возмутился поганец.

– А по головке-то всё равно не погладят, – мстительно улыбнулась я. – И мы вроде бы договорились друг другу доверять. Смотри, соврёшь мне – язык отсохнет. А то и ещё кое-что. Так откуда ты?

И для пущего эффекта щёлкнула пальцами.

– Э-ээ… Старгоро́дица, – быстро выпалил поганец. – Деревенька моя. Всё, довольна?

– Даже не слышала о такой. Дыра, поди, та ещё.

– Как есть дыра, – с готовностью кивнул Эрик. – Ещё кофе, дорогая?

Завтрак, он же по совместительству рабочее совещание, разбавляемое односторонним флиртом, был прерван громким появлением в таверне Набоды Козельской.

Моя бывшая хозяйка сшибала углы и, подкручивая неприбранную прядь волос, масляно посматривала на полицейских, часто завтракавших тут.

– Ой-ёй, – вздрогнула я и спряталась за Эриком.

Глава 11

С прятками я опоздала. А ещё поганец с интересом взглянул на меня и нарочно отодвинулся, открывая Набоде обзор.

– Ун-ночка… ик!.. Райк-конен! – обрадовалась Набода. – А вот и моя д-девочка…

Набода Козельская плюхнулась за стол, обняла меня и пьяно заорала на всю таверну:

– Эй, трактирщик! И-ик! Воды мне! – она щедро метнула россыпь монет в подавальщицу. – Да смот-три, чтоб нераз… не разбу… небразбаврленная чтоб была! Ик! А т-то з-знаю я вашу породу… У м-меня братик такой же… И доверху лей, шел-льма!.. И артистов уличных з-зови! Пусть про эт-ту… «и плясала на лужке, бёдрами сверкала»… Про пастушку, в общем! И этого… того… с крыльцами… дракона!

Перед Набодой тут же возник стакан воды. Я сама видела, как испуганная подавальщица зачерпнула из бочки с чистой родниковой водой. Величайшая поборница трезвости по всей Альмате резко выдохнула, неспешно и со знанием дела опрокинула в себя стакан в несколько длинных глотков, крякнула и устремила окончательно поплывший взгляд на меня.

– Мейс-се Райк-конен, – снова икнув, расчувствовалась она. И пьяно ударила себя в грудь кулаком. – Вот чесссслово… Лучшая жиличка, что у м-меня была… Чистень… ч-чистенькая такая вся… В пол-лиции работавоет!

Последнее, торжественно выставив мятущийся указательный палец вверх, она сообщила Эрику.

– А у м-меня же, Уночка, беда, – доверительно пожаловалась она. Похоже, стадия опьянения дошла до задушевных разговоров.

– Вижу, – понуро прошептала я. И добавила – уже поганцу. – Эричек, ты вроде кофе обещал. Сходи сам, побудь действительно хорошим мальчиком…

Эрик, что мне понравилось, без лишних вопросов вышел из-за стола.

– Такая растун… ик! растунция б-была… – всхлипнула Набода. – Красивая… ластивая… ласковая! Жгутиками своими – жмяк-жмяк… А как ты съехала… Скуча-ааает! От тоски