Ведьмин дом - Павел Шушканов

же, как тебе устав гарнизонной и караульной службы.

Алексей обиделся, но вида не подал.

– Печально слышать, – уклончиво ответил он.

– Да, и печали твоей я тоже не понимаю.

Алексей всплеснул руками, слишком театрально, как ему потом показалось, но Кирилл остановил его тираду, похлопав по плечу.

– Знаю слово в слово, что ты сейчас скажешь, преподобный. И про духовность, от частого упоминания которой в СМИ уже начинает подташнивать, и про всякие искупления-покаяния, и про тщетность бытия тоже. Только мне все равно, отче, – улыбнулся Кирилл. – Ты не в компьютерной игре, и баллов на новых адептов тебе не дадут. Да и какая, по сути, разница тебе, атеист я или агностик, или там пятидесятник, ты про свою душу думай, а о себе я позабочусь.

Алексей фыркнул, и получилось как-то презрительно. Тогда он был готов сказать в ответ тысячу гневных слов, но сейчас, вспоминая этот разговор, ему почему-то было грустно. Кирилл был хорошим человеком и, как не старался этого не признавать Алексей, роли в том церкви и веры не было.

Можно ли сделать хорошего человека лучше, вернув ему веру? Да и есть ли в этом хоть какой-то смысл? Алексей невольно пожал плечами и посмотрел под своды купола, где переглядывались птицы. Колокол! Пришло время оповестить селу, что он, Алексей, тут не просто так в гостях.

Он стремительно побежал вверх по винтовой лестнице. Насколько позволяли высокие и узкие ступени. На крыше он зажмурился от внезапно распахнувшегося яркого неба. Солнце выглянуло из-за рваных туч, освещая колокольню, пыльный купол, крест, обрывок веревки, на котором еще недавно покачивался тяжелый колокол. Самого колокола не было. Алексей ощутил приступ паники и очень неприятное чувство того, что тебя только что обокрали. Колокольня была пуста, не было ничего и под ней. Алексей долго смотрел вниз, нагнувшись над краем.

– Дурак, – сказал он себе. – Конечно, на службу к тебе приходил неизвестно кто ночью, как бы не так!

Он поднялся и отряхнул ладони. И тут он увидел, то, что совсем не ожидал увидеть возле храма. На старом кладбище возле леса стояли несколько человек. Он не мог видеть их лиц, тем более скрытых под капюшонами, а они не видели его. И совсем не было сомнений в том, что пришли они явно не помянуть усопших.

Алексей поднял с пола увесистый кусок арматуры. Не помня себя, он спустился по лестнице вниз, едва не катясь кубарем, а потом оказался на улице.

Они заметили его не сразу, лишь когда он истошно заорал и метнул подвернувшийся обломок кирпича прямо в толпу.

– Сволочи! Убирайтесь вон от моего храма!

Одна из фигур мгновенно метнулась к лесу, две других задержались на секунду, смотря на бегущего к ним во всех ног человека в черном, в руках которого не двусмысленно покачивался металлический прут.

– Убирайтесь твари!

Второй камень влетел в кустарник вслед за удаляющейся спиной незнакомца.

Тяжело дыша, Алексей остановился у почти разрушенной от времени ограды. Под ногами еще дымились черные свечки, на кресте болтались зашитые грубыми нитками шкурки апельсина и человечки из конских волос. Под крестом лежала безголовая тушка крысы.

– Ублюдки! – он швырнул тяжелый прут прямо в чащу леса, где скрылись пару секунд назад фигурки в капюшонах. Туда же полетели свечки и противно чавкающий гнилой апельсин.

Пинком вслед малолетним колдунам отправилась крысиная тушка.

– Чтобы даже появляться не смели!

Он посмотрел под ноги. Ничего, даже комков грязи. Он посмотрел на пустые грязные ладони.

– Сволочи!

Алексей опустился на землю, продолжая смотреть на свои руки. Они дрожали. На пальцах глубокие ссадины от острой железки, но боли не чувствовалось совсем.

– Сволочи.

Он прижал грязные ладони к лицу и заплакал.

Проходило время, но он никак не мог успокоиться. В пелене перед глазами расплывались очертания храма и человека, протягивающего ему руку. Сердце все еще бешено стучало в ответ на недавнюю совершенно неожиданную вспышку ярости. Он попробовал сфокусировать взгляд на силуэте перед собой.

– Человеколюбие проявляете, ваше преосвященство? – поинтересовался силуэт.

– Кирилл, это вы?

– Конечно. Это было очень забавно, но все же хочу напомнить, что они все-таки дети и кидать в них кирпичами совершенно не стоило. В следующий раз просто позвони мне.

Алексей поднялся с земли, как мог, оттер лицо рукавами.

– Да, конечно, мне не следовало… Простите, Кирилл, я сам не понимаю, что со мной случилось.

– Такое иногда бывает, но лучше по возможность сдерживаться. В конце концов, ты – наш образец для подражания. И при всех моих безобидных издевательствах над тобой, я все же горжусь нашим знакомством и даже немного завидую тебе. Сдержанности, в основном.

Он потрогал носком ботинка раздавленный апельсин, из которого торчал пучок шерсти.

– Гадость. Шалопаи из соседней деревни шалят. Наслушались историй про местных ведьм, вот и манит их сюда в колдунов поиграть. Знаю, кто такие. Увижу – сделаю внушение, а родителям штраф за осквернение могил. Пусть потом своим отпрыскам сами еще всыпят.

– Это же ужасно, Кирилл!

– Да, приятного мало. Но такие уж края у нас тут. Надо мозги вправить, пока еще дети, пока не принесли тут в жертву кого-нибудь.

– Господи! – Алексей торопливо перекрестился.

– Согласен. Я тут на шесте пару фальшивых камер наблюдения привяжу – у меня есть старые списанные. Может на пару месяцев поспокойнее станет. Храм то осмотрели, ничего не утянула детвора?

Алексей отрицательно покачал головой.

– Нет, все на месте.

– Ну и славно. Тогда протокол писать не будем. Сейчас умоем тебя и поедем к тетке на пирожки.

– К Марии Егоровне?

– К ней самой.

У крыльца Марии Егоровны их ждала девочка лет пяти с сухим прутиком в руках. Она серьезно смотрела на Алексея, наклонив голову, от чего один ее хвостик казался короче другого.

– А это…?

– Дочка моя. Перевез их днем сюда. Долгая история и очень неприятная, потом расскажу.

– Привет, – сказал Алексей ребенку и улыбнулся.

Та погрозила ему прутиком и сказала:

– Привет. Я Маша.

6.Кирилл

Разбитые окна он увидел издалека и оставшийся путь до дома преодолел за считанные мгновения.

– Лиза! Маша!

Пока открылся входной замок, ему показалось, что прошла вечность. В коридоре стояла бледная Лиза в кофте поверх ночнушки. Она выронила из рук монтировку и бросилась к Кириллу.

– Где Маша?

– Спрятала в дальней комнате.

– Пойдем!

В доме повсюду валялись осколки разбитых стекол и обломки кирпичей. Похоже было, что ломиться в дом никто не собирался, ставя целью лишь напугать жильцов. И им это хорошо удалось.

– Не уезжай сегодня на работу, – тихо