Ведьмин дом - Павел Шушканов

– Смотри-ка, настоящий.

Алексей тоже постучал по столбу ладонью. Ветер шевелил обрывки проводов.

– Кирилл, там в Егоровке я видел ее, Свету. Точнее, мне показалось, что видел. Даже дважды. Это ее портрет был нарисован кем-то на стене дома, где задержали Тимофея. Я видел точно, что это ее лицо, но потом оказалось, что рисунок изменился. Она стояла уже спиной ко мне. Это странно и страшно, как вот этот столб, которого тут быть не может. Как и эта дорога. Иногда мне кажется, что я в плохом сне и скоро проснусь, но я ложусь спасть и вижу сны еще более жуткие. Я устал от всего этого, но не могу это бросить и уехать. Видимо это мое испытание, которое я никак не могу вынести.

Кирилл только кивнул. Говорить что-либо не имело смысла. Все то же, только пять лет, а не пара дней.

– Наваждение. Есть такое слово. Ты столкнулся с силой, к которой не был готов, темной, злой силой. Отпечаток этого останется надолго, если не навсегда. И видеться будет всякое, и слышаться. Не бери в голову, живи с этим. Ты священник, тебе проще. Идем. Мне кажется, что мы бредем по этой дороге уже сутки.

Дорога была однообразной и пустой, никаких ориентиров. Кириллу казалось иногда, что они просто стоят на месте, словно на гигантской беговой дорожке. Прошло много часов, но луна не думала уходить в зенит, висела на прежнем месте как фонарь.

– А посмотри-ка, что там впереди?

– Похоже на остановку.

Они зашагали к тому, что казалось каким-то строением, но на деле было фрагментом давно разрушенной стены. Возможно, тут и была остановка для общественного транспорта, сейчас в темноте чернела только груда сырого кирпича.

– Давай остановимся, перекусим, – Кирилл покосился на пакет в руках Алексея.

Тот не был против.

Они съели по куску еще мягкого батона, но идти дальше совсем не хотелось. Кирилл прислонился спиной к стене и медленно опустился на битый кирпич. Алексей, подвернув полы подрясника, сел рядом.

– Знаешь, я в детстве слышал историю про лесную ведьму, – сказал Кирилл, кидая камушки в темноту, – бабушка рассказывала. В лесу жила ведьма. Неизвестно в каком лесу и когда именно, но знали о ней лишь две вещи. Во-первых, она была очень злой и не пускала к себе никого, даже тех, кому нужна была помощь совсем не добрых сил. А во-вторых, где она жила не знал никто, только в лесу иногда было слышно ее тихое бормотание, совсем близко, а вокруг нет никого. Люди старались не ходить в тот лес, но лес большой и грибов там было много. Иногда люди пропадали там, так и в любом лесу, но говорили, что это ведьма забрала их. А потом ее голос стали слышать и в деревне. Люди плотнее закрывали на ночь ставни, но каждую ночь слышать зловещий шепот и топотание ног за окнами. Она искала тех, кто бродит ночью, тех, у кого открыты двери и окна. А потом кто-то перегрыз горло всем курам в доме на окраине, и люди стали запирать скот лучше. Это продолжалось долго, пока в деревню не вернулся солдат. Не знаю, с какой войны, из гарнизона или плена он пришел домой, но услышал о лесной ведьме, он решил положить этому конец. Он не спал всю ночь, сидя на крыльце со старым ружьем, а перед самым рассветом, когда небо только начинало светлеть, услышал бормотание и шаги. Он бросился на дорогу и увидел ее.

Кирилл усмехнулся и снова швырнул в темноту камушек.

– Собаку. Та была совсем не в порядке, морда в пене и заплетающиеся лапы. Иногда лисы выходят из леса и заражают местных собак бешенством. Видимо так и было. Он не убил ее, и, хотя это было очень опасно, смог изловить и привязать веревкой к столбу у сарая. Оставил до утра, чтобы показать людям. Видишь, отче, иногда страх порождает новые кошмары. Слишком жуткие, чтобы быть правдой.

– И что, после этого ведьму перестали бояться? – спросил Алексей.

Кирилл снова усмехнулся.

– Нет. Утром у сарая нашли задушенную привязанной к шее веревкой старую женщину.

Время шло, но рассвет все не начинался. Они все так же сидели у стены, прислонившись к ней и друг к другу. Алексей давно провалился в сон, уткнувшись подбородков в грудь, а Кирилл все всматривался в ночной лес.

Шум мотора он услышал не сразу, а потом уже не успел подняться. Что-то остановило его, заставило остаться на земле. Как во сне мимо проезжал автомобиль. Он двигался одновременно и быстро, и очень медленно, проплывая как призрак мимо Кирилла. Не узнать его было нельзя. Машина, оставленная ими далеко позади. Да, это была она и не она одновременно. Тот же капот и госномер, но чище и все еще на полном ходу. А за рулем Алексей, не обращающий на него, Кирилла, никакого внимания. Он улыбался, что-то бесшумно говорил и вел машину вперед. И только сейчас Кирилл заметил, что в салоне двое.

Машина скрылась, растаяла в конце дороги. Наваждение, о котором говорил Алексей.

И снова тишина. Кирилл бросил в центр дороги последний камушек и прикрыл глаза, на секунду, как ему показалось.

Разбудил его возглас Алексея. Уже поднималось солнце. Здесь, на краю Глинеевки никто не видел их, мирно спящих, прислонившихся к стене старого храма.

5.Алексей

Алексей спал. Впервые за несколько нелегких дней, он наконец провалился в безмятежное забытье без кошмаров и вообще каких бы то ни было снов. Добравшись до дома и не задавая себе вопросов о странном их появлении у стен храма, после долгого путешествия по неизвестной дороге, он упал лицом на подушку, вдохнул ее влажный запах и покинул дождливую реальность.

Он проснулся в полдень, когда крупные капли застучали по крыше сильнее обычного. Включил свет и растопил печь остатками дров. В пакете оставалось еще немного еды, купленной в Егоровке, а в старой железной коробке две горсти гранулированного чая.

Он проснулся отдохнувшим. За окном лил слепой дождь. Капли разбивались о стекло, но в окно светили оранжевые лучи осеннего солнца, наполняя комнату призрачным теплом. От перекладин на окне на желтую стену падала тень как огромный перекошенный крест. Алексей слушал, как закипает на печи вода, и смотрел ползущую по стене тень.

После очень позднего завтрака, он обратился к молитве перед маленьким иконостасом, открыв молитвослов на заложенной странице. Утерянное было ощущение спокойствия вернулось к нему.

События последних