Веревочная баллада. Великий Лис - Мария Гурова

Изо рта Оливье шел пар и растворялся в туманной дымке острова. Башня была старинной, с бойницами без стекол. Внутри стыло, но сухо. Оливье продрался сквозь тонкую паутину и поднялся по лестнице. Она заканчивалась единственной комнатой, посреди которой стояла белая ладья. Фигура человека на ней была покрыта тонким полупрозрачным платком. По краям вился узор – золотые и зеленые стебли и листья. Оливье подошел ближе. Спящий мужчина, судя по очертаниям, не был одоспешен, но держал в руках меч. Других предметов в опочивальне не находилось, кроме блюда – огромного и круглого, на затейливой подставке. Оливье подошел ближе и протер блюдо от тонкого слоя пыли.

«Зеркало!», – догадался Оливье. В полутьме, пронизанной лучом лунного света, в серебряном зеркале трудно было разглядеть детали отражения. Однако все же любопытный Оливье вгляделся: ничего необычного, вроде бы и он сам, но отчего-то в пальерской форме и с характерной стрижкой. Это напомнило ему о рыцарях и о том, ради кого он сюда добрался. Оливье собрал остатки мужества и подхватил ткань платка. Он боялся увидеть истерзанного тлением мертвеца. Оли вскинул руку, потянув платок. Белое облако шелка взлетело над его головой и, невесомое, парило какое-то время в воздухе, прежде чем бесследно исчезнуть в молочной завесе тумана, прокравшегося и в башню. Оливье простился с чарующим видением и опустил глаза. Ламель не был тронут уродством тысячелетней смерти. Молодое безмятежное лицо обрамлялось русыми вьющимися волосами. Нос длинный, волевой раздвоенный подбородок, – он был таким, какими предстают люди прошлого на полотнах и в камне. Его облачение украшало легенду о рыцарской скромности: коричневые одежды ниже колен, пояс с литыми набойками и темные сапоги из вощеной кожи. Ничто из этого не потрепало время. Его меч блестел, начищенный и острый.

– Простите, сэр Ламель, вы нужны Эскалоту.

Оливье опустился на каменный пол рядом. Он начал робко, пытаясь подбирать слова, церемониально обращаясь к первому рыцарю. А потом плотина его сдержанности рухнула, и слабость полилась сумбурною речью. Он высказывал все опасения, всю боль от увиденного и пережитого, признавался в своем страхе и бессилии. Он метался по полу, хватался за голову. Он молил.

– Простите, простите меня, сэр Ламель, но я не герой! Я совсем не знаю, что делать… я не могу ничего исправить, я даже не могу спасти близких. Я и мой отец – мы всего лишь кукольники! Если бы не он, я бы даже не хотел! Я бы сам лег спать и проснулся, когда все закончится. Но мы в беде – все мы. Пожалуйста, помогите нам! Там Мытарь… и Розина. Я… я не знаю, что делать. – Он раскрывал рот, как птенец, просящий кормящую мать о питании. – Я не знаю. Сэр Ламель, я прошу у вас защиты!

Он уткнулся сопливым носом в холодный борт ладьи. Жар лба остывал. Оливье вновь вляпался в опасную историю, опять подставил родных под удар: отца, Ле Гри, Розину. Он всем приносил неприятности, как дурная примета. Неудивительно, что мир отвернулся от суеверий. Никто не хочет видеть закономерности, которые их расстраивают.

– С тобой случилась беда, юноша? – вдруг послышался голос сверху.

Внутренности Оливье словно бы собрались в единый комок: сердце, желудок, легкие – все яростно стучало. Кровь вскипала в нем. Он поднял лицо к Ламелю. Рыцарь стоял немного шатко, придерживаясь рукой за корму, а второй опираясь на меч.

– Ты разбудил меня.

– Простите, – покачал головой Оливье.

– Не стоит просить прощения. Коли ты смог, значит, время пришло.

– Я не так себе представлял… я вообще не представлял, – он вновь запустил пальцы в волосы.

– Понимаю. Как тебя зовут?

– Оливье.

– Оливье, – повторил мужчина. – Я сэр Ламель, рыцарь Малахитового двора.

Растерянный Оливье поклонился.

– Простите, сэр, один человек, жестокий и отчаянный, потребовал от меня пробудить спящего героя для войны. Я был уверен, что он использует его в корыстных целях, и пришел к вам. Я бы отказал, но у него в заложницах моя подруга – Розина. Она мне как младшая сестра, я должен был о ней заботиться, но не справился. Вы – моя последняя надежда.

– Ты поступил верно, – успокоил его Ламель. – Я поклялся защищать слабых.

– Вас следовало будить для эпохальных сражений, для великих побед, а не для того, чтобы защищать двух детей. – Оливье находился на грани нервного срыва – оттого, что у него все получилось.

– Даже если для защиты одного, – мягко ответил Ламель. – Ты говорил о человеке, который заставил тебя. Кто он?

– Мытарь, восставший против короля. Он ждет меня, если я не выйду, он решит, что я сбежал. Розине грозит жуткая участь.

– Не решит, – Ламель погладил воздух перед собой, как шею коня, и усмиряющий жест подействовал. – Время на этом острове застыло. Мне чудится, я спал не больше обычного.

– Прошла тысяча лет! Что же, время сейчас летит, пока мы здесь… – вновь запаниковал Оливье, поднимаясь с колен.

– Нет, феи объясняли, вверяя меня сну, век этого места привязан ко мне. Сейчас нам стоит поторопиться.

– Розина… – убивался Оливье. – С ним еще десять человек разбойников. У них есть оружие, оно стреляет… Истина, чем я думал?! Вы не сможете помочь!

– Не зарекаюсь, но сделаю все, что в моих силах. Идем.

Они вышли из башни. Земли под ногами было так мало – вот шаг – и вода, и Мытарь, еще не успевший устать от ожидания. Оливье переглянулся с Ламелем. Рыцарь посмотрел на тот берег, где ждали мытарцы с Розиной. Он считал и прикидывал. Оливье подумалось, что у Ламеля соколиное зрение, если он видел ночью так далеко. Ламель обернулся к мальчику и кивнул. Он ступил на плот. Мытарь резко подскочил во весь рост и потянулся к револьверу. Ламель, удержав равновесие, заинтересовался его оружием, но все же понял по жесту, чем является вещица в руках разбойника. Безделушками не тычут в грудь вооруженных людей. Ламель был непоколебим, как безмятежная гладь озерной воды. Он выжидающе смотрел, а потом спросил:

– Тебя зовут Мытарем?

Названный прозвищем, прилипшим к нему лучше имени, Мытарь отшатнулся и поморщился, как от удара. Будто бы он рассчитывал на иное обращение.

– Положим, что меня.

Ламель вновь молчал, плот под их ногами незаметно покачивался, все же оба мужчины стояли на нем. Мытарь недовольно опустил пистолет и задал вопрос, который не давал ему покоя:

– Ты – король Эльфред?

Рыцарь Ламель не удостоил его ответом.

– Похоже, что он, – Мытарь указал на меч, который Ламель убирал в ножны. – Я просто думал… все как-то иначе произойдет. А где мальчонка?

– Останется в