Мрачново - Степан Александрович Мазур

в вашем зебубском заду и ноет, ноет, а иногда и болит. Но чаше колется! Нарывает! В общем, всячески мешает вам жить. Ведь есть такая проблема, не так ли?

— Наиглавнейшая из всех? Ну что же… дайте подумать.

Бааль-Зебуб нерешительно поёрзал в кресле, стараясь ощутить ту самую, самую главную занозу. Горько вздохнул, почесал массивный лоб и, к удивлению психоаналитика, ответил крайне уверенно.

— Разумеется, такая проблема есть, герр доктор!

— Герр?

— Простите, конечно, но мне родней немецкий язык. Хотя говорю на многих. Так вот, эта заноза — люди.

— Люди? Понимаю, — протянула Агата, и добавила пометку «взять в двойном размере».

— Большей занозы, как вы выразились в бюргерском заду, ни одному коллеге по цеху я не посоветую!

«Конфликт с социумом» — появилась вторая запись в блокнотике ниже извещения о необходимости сбора урожая на зомби-ферме.

— Коллеге по цеху? — задумчиво повторила брэйнмастер, отрываясь от тетради. — Как понимаю, у вас коллектив? И я какого-то лешего к нему причастна?

Пациент уплыл взглядом под потолок, погружаясь в раздумья.

— Скорее, закрытый клуб, — уточнил он. — Из разных эпох, но… своего рода кружок по интересам. И так уж получилось, Агата Карловна, что там присутствуют все, кому за два века. Ходят слухи, что и вам Наполеон махал, когда мчались в карете.

— Но вы же меня исключили, когда с людьми сошлась, ­­– напомнила банши.

— Так то когда было? — отмахнулся пациент. — Мы давно не обособленная элита. Сейчас с людьми дружить модно, стильно, но… бесят же! Как быть?

«Фантазёр. Возможна связь с целой группой психически неустойчивых индивидов», — родилась третья запись.

— Что ж. Тогда давайте разберём этих ваших «людей».

— Поверьте, я пробовал! — неожиданно и с необъяснимым жаром воскликнул Бааль Зебуб. — И разбирал, и пересобирал, и ломал об колено, и наизнаку выворачивал… Но всё одно — бесполезно! Поломка, герр доктор, скрыта не в механизме. Но в чём-то глубинном, сущностном. Я бы сказал, в изнанке! Сам человек бездушный сконструирован превосходно! Станок Творца, хвала Аду, работает без брака! Но затем его так нафаршировали приложениями, что ваш планшет рекламными блоками. И вот они — глючат.

«Болезненная фантазия, — вывела в блокноте четвёртую запись и жирно подчеркнула Агата. — Развит комплекс неполноценности на почве дисбаланса эмоционального восприятия. Перманентная депрессия? Или просто хочет покушать?»

— Иногда мне кажется, — продолжил Бааль Зебуб, — что проще создать новых, чем починить этих. Но в то же время, не поняв ошибки этой версии человека, невозможно её устранить в версиях последующих. Вот почему так важно разобраться с этим дефектом.

— И всё же, дефект наверняка скрыт в теле, — со знанием дела заверила брэйнмастер. — Мне вот далеко за двести, и это я ещё кокетничаю, а внучке едва ли сотня, а уже вся вышла. Где только набралась седины?

— Но тогда и я не знаю где брак человеческий! — перебив врача, возвестил больной. — Могу лишь предположить, что под черепом. В так называемой центральной нервной системе творится у них чёрт знает что. А я, как главный чёрт, как раз и не знаю. Поверьте, мне. Даже понятия не имею.

Агата кивнула со знанием дела, попутно собрав урожай черепов на ферме и покормив домашнего птеродактиля. Хотела было погладить яйцо дракона, но пациент так не вовремя продолжил:

— Представьте, люди. Эти мои несчастные смертные подопечные, фактически не используют свой мозг! Разве что для баланса тела при ходьбе. И чтобы прогресс не останавливался, приходится кидать озарения буквально им под ноги, махать перед носом, запихивать прямо в руки. Я лоб готов расшибить, чтобы освоили хотя бы Луну с Марсом в придачу. Но все равно не берут. Понимаете? Даёшь технологии и… НЕ БЕРУТ! Или так берут, что потом самим стыдно. Я им роботов для чего конструировал, а? А они чего? Женятся на них! И даже выходят замуж!

«Опасный случай. Сильная депрессия. Склонность к суициду. Холерик», — быстро отметила доктор.

— Так уж и не берут? — недобро улыбнулась Агата Карловна, забила гол в матче и

двумя когтистыми пальцами поправила очки.

Пациент в ответ глубоко вздохнул.

— Ну-у, берут иногда, — с натугой согласился он. — Но, как правило, только то, что мало касается подлинных озарений. В основном тянутся ко всякой бяке. Я же говорю, нарыв ещё тот. Я ведь рэп придумал, чтобы пытать их. А они чего?

— Чего? — переспросила психоаналитик, разгадав два слова в клубке букв.

— Читают его! И пытают друг друга. Я им главное пел, а они — читают! Это ж как надо было исказить.

— Понимаю.

— Столько с ними мороки, суеты, разочарований. Бывало, спросишь: «Вернуть душу-то?», а он отвечает: «Ой, да не морочьте мне голову, уважаемый. Где душа, а где мой новый телефон?».

Агата Карловна швырнула вампира в людишек пальцами на нарисованной рогатке, и вывела следом:

«Прогрессирующая мания величая. Синдром Наполеона. Нужны солнечные ванны, а также покой. Желательно в цепях. Продолжительный покой под пристальным наблюдением санитаров как вариант».

— А что, если… не давать? — вдруг заявила доктор и хлопнула ладонью по тетради.

— КАК ЭТО НЕ ДАВАТЬ? — возмутился пациент, и тут же добавил. — А если привыкнут?

Агата Карловна поднялась из-за стула, подняла руки вверх и поиграла пальцами. Пациент начал повторять движения за ней.

— Мы страдали, мы пытали, наши пальчики устали, — начала разминку банши. — Теперь успокойтесь, ваше монструозное великолепие. Сделайте глубокий вдох и медленно выдохните. Постарайтесь вернуть мысли в позитивное русло, вы слишком напряжены. Теперь снова глубоко вдохните… Прекрасно. Ну? Всё в порядке?

— Да, герр доктор.

— Вот и замечательно! Итак, некие недобрые люди создают вам проблемы. И они — ваши подопечные, хотят они того или нет. Расскажите мне, что это за люди? Откуда они взялись в вашей жизни? И главное, как давно завелись? Травили ли вы их дихлофосом, как тараканов или применяли мазь, как от вшей?

Бааль-Зебуб округлил глаза. На этот вопрос он затруднялся ответить точно. Травил, да. Применял разное, химическое, биологическое, пение гроулингом… Но, чтобы прям как вшей или тараканов — нет. Кому же тогда служить?

— Понимаете, доктор, — проговорил он доверчиво, разводя руками. — Мне очень сложно назвать конкретную группу людей, которая причиняет проблем больше, нежели другая. И уж тем более конкретную эпоху, когда всё это было.