Архивы Дрездена: Перемены. Адская работенка - Джим Батчер

многократно подхваченный эхом.

Разъяренный гренделеныш вырвал щетку из своего плеча и отбросил прочь, но, заслышав звук, повернул уродливую башку в направлении его источника.

На заклинании, которое мне предстояло произнести, я сосредоточился так, как не сосредотачивался ни на чем в жизни. У меня не было круга и второго шанса, зато имелось множество отвлекающих мелочей.

Странный звук превратился в воющий хор, словно полсотни ленточных пил работали в атмосфере гелия, и из туннеля вылетел Мыш, а за ним по пятам несся живой ураган малков.

Пес взвился в воздух, и малки последовали его примеру, твердо намереваясь не дать добыче уйти. Мыш с визгом приземлился на гигантское гнездо. Малки посыпались за ним, яростно завывая, десятки злобных глаз сверкали в свете факела. Некоторые спрыгнули, другие стекли по грубым ступеням, третьи сиганули вперед, вонзили когти в камень дальней стены и съехали вниз, словно пожарные по шесту.

Я выпустил заклинание.

– Бесполезные паразиты! – загремел гренделеныш, чей голос по-прежнему звучал слишком высоко. Он указал на меня, потрепанного человека в длинном кожаном плаще, и проревел: – Убейте чародея! Или я сожру вас всех и костей не оставлю!

Малки, которых теперь подстегивала не только злоба, но и страх, не заставили себя ждать. Я сражался, однако их было более трех дюжин, а кожаный плащ прикрывал не все мое тело.

Мелькнули клыки и когти.

Брызнула кровь.

При виде нее малки обезумели.

С криком я бешено замахал обеими руками, убив пару малков, но не в состоянии защитить себя от всех этих зубов. Гренделеныш повернулся к беспомощной Элизабет.

Это оказалось чертовски сложно – пытаться развязать перепутанные веревки, одновременно удерживая в голове иллюзию. Монстр, выглядевший как я, яростно боролся, царапая и молотя атаковавших малков. Не слишком помогало и то, что Элизабет вновь закричала, – спасибо личине гренделеныша, которым я прикинулся. Что ж, не бывает безупречных планов.

– Мыш! – крикнул я.

Верещащий малк пролетел над моей головой и разбился о стену.

Пес подскочил в тот момент, когда я освободил девушку. Я показал на нее и велел:

– Выведи ее отсюда! Бегом! Пошел, пошел, пошел!

Элизабет понятия не имела, что происходит, однако последние слова до нее дошли. Она помчалась к лестнице. Мыш не отставал, и, когда малк попытался прыгнуть на обнаженную спину девушки, пес перехватил тварь в воздухе, как фрисби в парке. Рычание, движение челюстей. Шея малка сломалась с громким треском. Пес бросил его и поспешил дальше.

Схватив посох, я побежал к Гард. Малки еще не заметили ее. Они продолжали трепать гренделеныша…

Вот дерьмо! Я отвлекся. Монстр вновь стал самим собой, и я тоже.

Развернувшись, я сфокусировался на огромной груде обглоданных костей, вытянул посох и проорал:

– Съешь-ка это! Forzare!

Сотни фунтов острых белых осколков обрушились на гренделеныша и малков. Я швырнул их сильно, сильнее, чем монстр кинул в меня камень, и костяные снаряды рвали тела на части, словно пули.

Не дожидаясь развязки, я подхватил все еще горящий факел и бросил в кучу тряпок, окровавленной одежды и старых газет. Ворох мгновенно вспыхнул, и потянуло удушливым дымом.

– Поднимайся! – крикнул я Гард.

Одна половина ее лица посинела и опухла, и она сломала руку – кость предплечья проткнула кожу. С моей помощью Гард, шатаясь, поднялась на ноги, оглушенная и задыхающаяся от дыма, который затенял свет. Я отвел ее к ступеням, и даже в нашем потрепанном состоянии мы поднялись по ним с рекордной скоростью.

Оглушительный хор ревущего гренделеныша и завывающих малков немного затих – начало сказываться действие дыма. Потоки воздуха текли в туннеле, превращая его в каминную трубу. Я снова зажег амулет, чтобы осветить дорогу.

– Подожди! – выдохнула Гард, когда мы прошли пятьдесят футов. – Постой!

Она потянулась к карману пиджака, где хранила маленькую костяную коробочку, но не смогла достать ее здоровой рукой. Пришлось мне помочь.

– Треугольник, с тремя линиями поперек, – сказала она, прислоняясь к стене. – Найди его.

Я рылся в маленьких костяшках для скребла, пока не нашел подходящую.

– Эта?

– Осторожно! – рявкнула Гард. – Это руна Разделения.

Она выхватила у меня квадратик, сделала пару шагов в сторону пещеры гренделеныша, пробормотала что-то себе под нос и разломила руну. Последовала вспышка густо-алого света, туннель задрожал и застонал.

– Бежим!

И мы побежали.

Потолок за нашей спиной с грохотом обрушился, запечатав малков и гренделеныша в едкой дымовой ловушке.

Мы остановились. Взметнулась пыль, вопли сверхъестественных тварей смолкли, точно кто-то повернул выключатель. Воцарилась оглушительная тишина.

Мы постояли некоторое время, израненные и задыхающиеся. Гард сползла на пол.

– Ты была права, – сказал я. – Не следовало переживать по поводу малков на обратном пути.

Гард устало улыбнулась:

– Это был мой любимый топор.

– Ты можешь за ним вернуться, – предложил я. – А я подожду тебя здесь.

Она фыркнула.

Мыш ковыляющим шагом выбрался из туннеля. Вцепившаяся в его ошейник Элизабет Брэддок явно очень переживала из-за отсутствия одежды.

– Чт-то? – прошептала она. – Что здесь произошло? Я не п-понимаю.

– Все в порядке, миссис Брэддок, – ответил я. – Вы в безопасности. Мы собираемся вернуть вас мужу.

Она закрыла глаза, содрогнулась и расплакалась. Опустившись на колени, она обняла Мыша за лохматую гриву и спрятала лицо в его шерсти. Девушка тряслась от холода. Я снял плащ и накинул на нее.

Гард посмотрела на Элизабет, затем на свою сломанную руку и вздохнула:

– Мне нужно выпить.

Я выплюнул изо рта немного попавших туда камешков:

– Аналогично. Идем.

Я протянул ей руку, и Гард приняла ее.

Несколько часов и врачей спустя мы с Гард вернулись в паб, где близился к завершению пивной фестиваль, и теперь сидели за столиком с Маком. Обрушив на нас ворох запинающихся благодарностей, Брэддоки сбежали. Бочонок Мака украшала голубая ленточка. Он налил нам всем по кружке.

– Ночь живого пива, – сказал я. Мне выдали обезболивающие для плеча, но я собирался принять их дома, в постели. Поэтому у меня сильно болело практически везде. – Больше похоже на ночь живых синяков.

Мак поднялся, осушил кружку и отсалютовал ею нам с Гард:

– Спасибо.

– Нет проблем, – ответил я.

Гард с легкой улыбкой наклонила голову, и Мак удалился.

Прикончив свою кружку, она изучила шину на руке.

– Близкое попадание.

– Это верно, – ответил я. – Можно задать тебе вопрос?

Она кивнула.

– Гренделеныш назвал тебя отродьем Одина, – сказал я.

– Верно.

– Я знаю только одну персону, которую можно было бы так назвать.

– Есть и другие, – ответила Гард. – Но все слышали лишь о самом знаменитом.

– Ты назвала гренделеныша потомком Гренделя, – сказал я. – Я правильно понимаю, что ты – потомок Одина?

Гард улыбнулась:

– У наших