Дело мертвого дракона - Мария Камардина

что в медведя превращается бог Велес, который покровительствует торговцам, а амулет защищает оных от разбойников и финансовых потерь. В других упирают на то, что изначально обережная лапа вообще была лапой настоящего медведя, побеждённого в честном охотничьем противостоянии, и удачу такой знак приносит в первую очередь охотникам, а ещё притягивает в их жизнь любовь и благосостояние. Третьи ссылаются на связь медведя с потусторонним, благодаря чему амулет помогает развивать интуицию и магические способности, а носить его лучше волхвам и шаманам. Насчёт половой принадлежности потенциального владельца уверенности тоже нет: кто-то, как и Ирина, считает, что лапа подходит только мужчинам, кто-то аккуратно дополняет, что в отдельные периоды жизни женщинам тоже можно, кто-то прямо рассказывает, какие черты и способности обретёт дама, выбравшая такой знак…

Впрочем, есть одно общее свойство, повторяющееся у разных авторов: практически во всех прочитанных статьях медвежью лапу называют мощным оберегом от тёмного колдовства.

Однако обсуждать всё это с практикантом у меня настроения нет.

– А вернуться за зонтиком не сообразил? Вот подхватишь простуду, а мне потом твой папенька претензии будет предъявлять, мол, ребёнок заболел в процессе прохождения практики.

Гошка запрыгивает на подоконник, принюхивается к мокрому капюшону бежевой толстовки, неодобрительно чихает и перекрашивается в чёрный. Влад косится на него с подозрением.

– Да я-то сообразил, только… – Он морщится, но признаётся: – Конфликт у нас там вышел. Ляпнул при маменьке про давешних некромантов, мол, не эльф я, как отчим дразнится, а как раз из них, а она бац – и в истерику. Типа, да что несу, да чтоб даже не думал, да с отцом она поговорит. И ведь я-то пошутил, а она, боюсь… – Он одновременно пожимает плечами и разводит ладонями, подпирает кулаком щёку и жалуется: – Сложно с вами, женщинами.

Я фыркаю и достаю из тумбочки вторую кружку.

– С людьми вообще сложно. А некромантами так просто не становятся, для этого особенный дар нужен. Но на экскурсию сводить могу, когда архив добьёшь. Чай чёрный или зелёный?

– Чёрный. А на экскурсию – со всем удовольствием, нынче я как никогда склонен к тёмным магическим практикам… И к работе с древними фолиантами под охраной страшного дракона тоже. Эх, не жизнь, а сказка!

Он обеими руками придвигает к себе стопку папок, я смеюсь и иду заваривать чай…

Георгий Иванович распахивает дверь кабинета так, что она с грохотом врезается в стену.

– Собирайся, – мрачно велит он мне. – Едем на Арену, у них там дракона убили. – Он кивает на плакат: – Вон, этого. Как смогли-то…

Я машинально перевожу взгляд с шефа на топазового феникса на стене, пытаясь уложить в голове противоречивые данные. В смысле – убили? Кто, как и, главное, зачем?!

Влад тихонько кашляет. Я пытаюсь сообразить, отправить ли его снова в канцелярию или отпустить домой, но у шефа своё мнение.

– Этого с собой возьми, – командует он, застёгивая пальто. – За зверем пусть присмотрит. И выездные протоколы не забудь. Живее, живее, там водитель уже ждёт!

Живее так живее.

Вытаскиваю с дальней полки папку с бланками – сто лет никуда не выезжала, инспекторы-то у нас на что? – засовываю удивлённого Гошку в сумку, киваю не менее удивлённому практиканту. Впрочем, вопросов тот не задаёт: любоваться драконами на Арене куда интереснее, чем в кабинете чахнуть над, как он там выразился, древними фолиантами.

Ареной у нас зовётся большой спортивный комплекс, в котором проводятся драконоборческие турниры. Помимо собственно арены под прозрачным куполом, на которой и проходят показательные бои, тут есть спортзалы для тренировок, всякие раздевалки-душевые, помещения для содержания драконов, а также Полигон – несколько огороженных гектаров местности, условно имитирующей драконью среду обитания. Некоторые турниры включают в себя проверку не только боевых навыков, но и охотничьих, и на территории Полигона имеются разные локации: кусочек леса, каменный лабиринт, ручей, болотце…

Представить страшно, как они там будут лазать по такой погоде. Хотя не факт, что теперь будут.

Топазовый феникс оказывается размером не с тигра и даже не с двух – когда мы выходим из сумрачного коридора на арену, нашему взору предстаёт нечто размером с целый микроавтобус, по обе стороны которого сложили груды мятого полиэтилена. Цвет тоже не соответствует ни справочнику, ни плакату: в тусклом синеватом свете, льющемся сквозь тонированный купол, туша выглядит сине-зелёной, с жёлтыми и фиолетовыми прожилками, а крылья обесцветились почти полностью, только кое-где виднеются рыжие разводы, будто на полиэтилен набросали мотков ржавой проволоки. Рядом с правым крылом на повышенных тонах общаются какие-то мужики, и шеф сразу сворачивает к ним. Я замечаю, что «проволоки» с той стороны заметно больше – и на крыле, и под крылом, и на светлом утоптанном песке вокруг, пятнами и брызгами…

И не проволока это вовсе.

Мне становится чуточку нехорошо.

– Посиди тут, – командую Владу, вручая ему сумку с драконом и конец поводка: воспитание воспитанием, а шлейка порой надёжнее команд. – Гоша, место!

Оба глядят на меня с большим сомнением, но слушаются. Практикант устраивается на первом ряду синего сектора трибуны – они все поделены по цветам, чтоб зрителям было проще находить свои места, – а я добываю из папки бланк и иду работать работу.

Сама Арена размером с половину футбольного поля, но дракон лежит недалеко от входа, через который мы зашли. По мере приближения к туше сильнее становится запах – сладковатый, отчётливо химический, будто вокруг дракона разлили пару флаконов освежителя воздуха «Сирень». Я морщусь и стараюсь дышать неглубоко, а вот спорщикам это ничуть не мешает.

– …От корма у него был бы максимум понос, но никак не дырка в печени! – громко и почти визгливо сообщает тип, стоящий к нам спиной.

По шевелящимся ушам, коричневому пальто и ключевому слову «корм» я опознаю Зверева и удивляюсь: этот-то тут зачем?

– От дырки в печени он, что ли, так позеленел?! Или сперва притравили, а потом кристалл вырезали?!

Голос оппонента, высокий и аж звенящий возмущением, мне тоже знаком – Константин Иванченко, управляющий Ареной, невысокий толстенький дяденька в сером деловом костюме, круглых очках на носу и с планшетом в пухлых ручках. Сам он, насколько я помню, драконоборцем никогда не был, однако всю внутреннюю кухню профессии знает на отлично. За его спиной толпится ещё человек десять: коллеги из Министерства спорта, драконоборцы в камуфляже, незнакомые люди в местной униформе…

– Прекратить разборки, – резко командует шеф.

Зверев, явно собиравшийся ответить, оборачивается, выдыхает и совсем другим тоном жалуется:

– Вот, Георгий Иванович, полюбуйтесь! Сперва сами у меня этот корм выпрашивали, а теперь…

– Ти-хо.

Директор цирка растерянно умолкает и даже делает шаг назад. Я его хорошо понимаю: когда шеф в бешенстве, ему не то что возражать – стоять рядом небезопасно. В полной тишине бывший драконоборец обходит тушу по кругу, возвращается к замершей толпе, останавливает тяжёлый взгляд на управляющем.

– Полицию вызвали?

Иванченко растерянно хлопает губами, косится на помощника, тот быстро кивает:

– Сразу после вас.

Шеф оглядывается на выход, кривится и резким движением расстёгивает молнию на куртке. Я тихонько следую его примеру: под куполом довольно тепло.

– Ладно. Давайте по порядку, под запись и протокол. Вопрос первый: на кой вытащили тушу из загона до приезда полиции?..

Как выясняется, тушу никто не трогал. Мёртвого дракона обнаружили уборщики, явившиеся на Арену с утра, и он лежал вот так, как есть. Мужики пнули охрану комплекса и вызвали начальство.