Лисы округа Хансон - Ксения Хан

– Остановись, безумная!

Ах, теперь она безумная. Ещё вчера была милой, дорогой, любимой, а теперь… Едва пришло время расправиться со злейшим врагом, как Харин превратилась в безумную? Что ж, о Союле можно забыть.

Харин прыгает в тень за покосившимся домом старухи, чтобы скрыться от преследователей, и снова находит запах Бёнчхоля. Он совсем рядом, где-то неподалёку… След ведёт Харин обратно к центру деревни, к колодцу. Оттуда тянет заплесневелой водой, а не гнильём, но теперь чувствуется знакомая нить. Под крики людей и Союля Харин прыгает прямо в колодец.

Там, на глубине, в сырости и темноте, гнилью пахнет так, словно здесь выращивают тхэджагви. Бёнчхоля всегда окружали призраки детей, и Харин думает, что и здесь он держит при себе ребёнка, которого заморил голодом пару лет назад.

В колодце тесно, сыро, но Харин касается влажной земли всеми четырьмя лапами. Тут нет воды, она вся ушла. Откуда же люди её берут, деревня ведь процветает?.. И разве это должно волновать кумихо, когда она в шаге от поимки своего злейшего врага?

– Приш-ш-шла-а-а-а, – тянется из темноты прямо к Харин, голос будто обретает форму и касается её морды мокрыми лапами.

Харин вглядывается в темноту, но ничего в ней не видит. Это невозможно: Бёнчхоль совсем рядом с ней, но она не может его рассмотреть, словно он не имеет физического тела. Где? Где же он?

Что он такое?..

– Явилас-с-сь, – шипит Бёнчхоль, его дыхание трогает шерсть Харин, и та встаёт дыбом.

Харин упирается спиной в сырую стенку колодца. Бёнчхоля тут нет, но он здесь – как такое возможно?

– Принес-с-сла с-с-сокровищ-щ-ще! Отдаёш-ш-шь его мне в руки!

О каком сокровище он говорит? Что Харин принесла?

Она теряется, страх скручивает ей нутро, голос обволакивает со всех сторон. Харин не видит, не чувствует Бёнчхоля, и бессильная ярость вновь обуревает её.

Ни в одном мифе или легенде нет описания пульгасари, только метафоры, превращающие его в воображении людей и даже квисинов в монстра, страшнее которого на свете никого нет. Это неведомое существо, непознанное. Харин считала раньше, что до него никто не добрался, потому что он оставляет после себя горы трупов – все, кто смотрел ему в глаза, не доживают до следующего новолуния, таково его проклятье, которое он вершит своими же руками. Но что, если всё это время Харин ошибалась и монстр, за которым она гоняется больше полувека, не имеет материального воплощения и потому неуловим? Невидимый, неосязаемый, имеющий невероятную силу, но не физическое тело.

Пульгасари никто не видел, потому что он – нечто, заключённое в ничто.

Сейчас Харин задыхается от страха, чувствуя, как её касаются когти, от которых пахнет гнилым мясом и смертью. Она машет лапами, пытаясь оттолкнуть чудовище, но проваливается в пустоту. Её окружает зловонный запах смерти и жуткий, пробирающий до костей, клёкот. Словно над ней смеётся огромная птица-падальщик.

– С-с-сама-а-а приш-ш-шла, с-с-сама и отдаш-ш-шь… – шипит пульгасари.

Лису за горло хватает сгусток тени, бросает её в стенку колодца. Она визжит, царапает когтями воздух.

Её хвост вспыхивает, и только тогда Харин видит морду Бёнчхоля – сотканную из ошмётков чужой гниющей плоти, погружённой в густые клубы чёрного дыма. Чтобы ходить по земле, пульгасари нужно тело, и он собирает его из людей по кусочкам, но тень сжирает их, и ему приходится искать себе новые тела – вот почему он оставляет после себя обглоданные человеческие останки. Харин считала его жестоким монстром, потешающимся над людскими жизнями, но теперь сама видит, что самые страшные сказки говорят о нём правду.

– Отдава-а-ай, – распахивая огромную пасть, сипло визжит он. Он похож на птицу и льва одновременно, словно понхван-феникс когда-то подарил льву-хэчи свои перья, но это не понравилось кым тведжи, жадной свинье, и она осквернила подарок феникса, разгрызла львиную морду и выплюнула – и так получился пульгасари, пережёванный монстр.

У него нет тела, но Харин прижимают к стене две проступающие сквозь дым лапы, когтистые и мохнатые, переломанные в нескольких местах. Такое существо не должно жить, ему нет места в мире смертных.

– Отдава-а-ай, раз приш-ш-шла, – рычит монстр. – С-с-сокровище, жемчужину, отдава-а-ай!

Его когти вонзаются в грудную клетку Харин, она кричит, пытаясь отпихнуть монстра. Бусина, заключённая у неё прямо под сердцем, стучит вместе с ним, светится – её свет падает на изуродованную морду пульгасари, и он скалится и облизывает острый ряд зубов длинным языком в струпьях.

Едва Харин понимает, что умрёт от лап своего заклятого врага, на него прыгает сверху Союль. Отпихивает от лисицы, подхватывает её падающее тело и взмывает вверх. Пульгасари остаётся в колодце, шипит и воет.

– Убить… – бормочет Харин, как только приходит в себя. Она лежит на руках у Союля, его испуганное лицо подсвечивает закатное солнце. – Я должна убить его…

– Брось, глупая, ты не сможешь сейчас, слишком слаба, – быстро отговаривает токкэби и плотнее кутает в свою чогори. – Ты потеряла много сил, ты ранена, а он сбежал.

– Что?.. – ахает Харин. В голове проясняется, туман отпускает её мысли, оставляя только чувство опустошения и нарастающей злости. – Он не мог сбежать, я же нашла его, я…

– Он сбежал, а ты чуть не погибла, за ним гоняясь! – отрезает Союль. Харин, стискивая зубы, смотрит на него снизу вверх. Теперь она хочет убить гоблина, это желание вспыхивает в ней неконтролируемым пожаром, сметающим всё на своём пути.

– У меня бы всё получилось, если бы не…

– Ничего бы ты не сделала! Оставь свою месть, она не приведёт к покою!

Союль в отчаянии и кричит, не заботясь о том, что его слышат жители деревни, из которой они так и не ушли. Харин садится, выбирается из объятий мужа и смотрит на него как на врага. Так же, как смотрела на Бёнчхоля в колодце, только без страха.

– Харин?

– Ты помешал мне, – цедит она, в уголках губ пузырится слюна. – И за это ты поплатишься.

Последняя кроха разума покидает её голову, во всём теле остаётся лишь желание убивать. Харин оборачивается лисицей и кидается прямо на Союля.

* * *

В пентхаусе «Ханган Отеля» темно и сыро, как в том деревенском колодце, где прятался Бёнчхоль. Харин сидит на полу посреди гостиной, от огней ночного города её закрывает высокая фигура Тангуна. Кровь тоненькой ниточкой стекает по его шее, груди и животу, пропадая за поясом ханбока, и появляется снова на его голой ступне. Крови вокруг него натекло уже много, и Харин,