Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник - Джим Батчер

носом, но лучилась… нет, не командирской властью, но практически осязаемым авторитетом человека, знающего, что делать в экстренной ситуации.

Что ж… Ходячее хранилище накопленных человечеством знаний, пожалуй, лучше других понимает, как вести себя в том или ином случае, и если бы Ива дала мне совет, я бы непременно прислушался.

На какое-то время я отключился, а потом обнаружил, что сижу в тени «Фасолины» с чашкой воды в руках, посохом сбоку и тяжелым глазом Балора в кармане. Молли, теперь одетая во что-то вроде пожарной куртки-боевки, помогает мне поднести эту чашку к губам.

Я сделал глоток, поднял глаза и, выкашляв струйку дыма, сипло спросил:

– Где ты их спрятала? Я имею в виду, нашу родню?

– В доме через дорогу. – Она с легкой улыбкой взглянула на меня. – Прямо как в «Братстве Кольца». Чтобы могли наблюдать за происходящим.

– Умница, – похвалил я.

Ее улыбка превратилась в лисью.

– Все только и говорят о том, как ты одолел титаншу. Кстати, теперь тебя называют «Вырвиглаз».

– До меня у нее было несколько спарринг-партнеров, – возразил я, – так что мне досталась роль клинап хиттера[36]. – Я огляделся и добавил: – Только посмотри, Молли, что мы навлекли на них.

Она посмотрела. Раненых было множество. Почти все терпели боль молча. Некоторые – нет. И многие никогда больше не издадут ни звука, если не считать звуков, сопровождающих процесс разложения.

– Мы должны ответить за это, – тихо сказал я. – Должны помочь. Раненые… Мертвые… – Я сумел не оглянуться на темное отверстие в боку «Фасолины». – Мы перед ними в долгу. Ты знаешь, что я прав.

– Задачка не из легких, – так же тихо ответила Молли.

– Это не просьба, – объяснил я. – Моя верность – это улица с двусторонним движением. Видит Бог и все остальные, я из кожи вон лез, выполняя долг перед Зимой, и сделал то, чего не сумел сделать никто другой. Теперь Зима ответит тем же – окажет помощь, непосильную для остальных. Ты поможешь им. Всем и каждому. В секретном порядке, без лишней огласки. Довольно с этих людей нашего открытого вмешательства. В общем, сделаешь, как я говорю.

Зимняя Леди очень долго и очень пристально смотрела на меня.

А затем поежилась, склонила голову и прошептала:

– Сперва ты связал титаншу, а теперь королеву. Иногда я очень горжусь нашей дружбой, Гарри. А иногда ты пугаешь меня.

Иногда… я пугаю Зимнюю Леди?

Я покачал головой. Вскоре Молли отбыла по королевским делам – у нее хватало своих раненых, которым требовалась помощь.

Я обратил взор на невысокий холмик, где стояли Мэб и Титания со своими единорогами. Почти все тело Зимнего скакуна толстым слоем покрывала грязь, понемногу смываемая дождем. Обе Королевы молча разглядывали друг друга, а я, подперев голову рукой, зачарованно наблюдал эту картину.

– Дождь был уместным штрихом, – наконец признала Мэб. – Он потушил множество пожаров.

– Ты понимаешь, что случилось, – спокойно ответила Титания. – И что все это значит.

– Ожидаю, что ты не откажешься от своих обязательств, – сказала Мэб.

Титания поморщилась, словно от боли:

– Разве хоть однажды было иначе?

Мэб кивнула. Титания ответила ей в точности таким же кивком. Затем подул теплый южный ветер, Титанию и Летнего единорога окутало пеленой, сотканной из капель дождя, а когда та развеялась, на холмике остались только Мэб и ее скакун.

Мэб приблизилась, двигаясь так, словно кости ей заменили на хрупкий фарфор. Какое-то время она стояла, глядя на меня сверху вниз.

– Итак… Человек, который связал Последнюю из титанов. Интересно, что ты с ней сделаешь?

Я прищурился. Затем фыркнул:

– Оставлю в склепе. А по возможности закопаю поглубже.

– Она связана с тобою, Страж. – Мэб не сводила с меня пытливых глаз. – И не сможет не подчиниться твоей воле. Сила титанши находится в твоем полном распоряжении.

Что, кстати говоря, было недалеко от истины. Этне – моя узница, и я мог бы… добиться от нее услуги. Да, это непросто и чертовски опасно, но в прошлом чародеи проворачивали подобные фокусы со сверхъестественными тварями, наделенными чудовищной силой. Так что да, это возможно.

Но крайне, крайне неблагоразумно.

– Моя воля и без того принесла немало бед, – устало сказал я. – Пока не научусь пользоваться ею исключительно во благо, лучше не будить спящих богов.

И поднялся на ноги. Так решительно, как только мог.

– Полегче, мой Рыцарь. – Мэб оглянулась по сторонам. – Ты выказываешь слабость.

– Скоро здесь будет Национальная гвардия, – пояснил я. – Не хочу, чтобы они забрали Мёрф.

Мэб подняла руку и физически помешала мне уйти:

– О тех, кто пал смертью храбрых, позаботятся. Даю слово.

Меня это устраивало. Свои обещания Мэб исполняет. Точка.

– Покуда мы здесь, надо решить еще один вопрос, – продолжила она.

Я оглянулся и увидел, что к нам направляется Лара Рейт.

За ней, окруженные десятифутовым безлюдным пространством, следовали Жюстина и Гудман Грей, выглядевший так, словно проделал путь длиною в тридцать миль по чрезвычайно скверной дороге. От одежды остались одни лохмотья. Все его тело покрывали синяки, каждый из которых успел отучиться в колледже и получить диплом гематомы. Один глаз полностью покраснел, нос был сломан, а когда Грей порыкивал на тех, кто рисковал приблизиться, я видел, что у него не хватает зубов.

Что касается Жюстины, спутники тоже держались от нее на почтительном расстоянии.

– Дело сделано, Дрезден, – возвестил Гудман Грей. – Контракт закрыт. Вот, принимай посылку: милая девица – одна штука, в целости и сохранности.

Он подтолкнул Жюстину – вовсе не так грубо, как могло бы показаться, – и та подбежала ко мне и подняла испуганные глаза:

– Господи, Гарри, что с тобой сделали?!

– Объяснись, Дрезден, – потребовала Лара Рейт. – Этот псих отправил в больницу шестерых охранников, приставленных мною к этой даме.

– Что? – Я взглянул на Грея. – Тебя не для этого нанимали!

– Меня нанимали, чтобы с девушкой ничего не случилось, – огрызнулся Грей. – А когда вырубили свет, к ней в квартиру ворвалась шайка мордоворотов.

– Чтобы препроводить ее в безопасное место, – упрямилась Лара.

– Этого я не знал, – возразил Грей. – Радуйтесь, что ваши люди остались живы и отделались сломанными костями. А все потому, что у меня доброе сердце.

– Чей это наемник? Твой? – налетела на меня Лара.

Я порылся в кармане, нашел конверт со скомканным, слипшимся долларом и передал его Грею:

– Держи. Но имей в виду, ты едва не остался без гонорара.

Он схватил конверт, недовольно ворча:

– …По всему проклятому городу бегал, каждому, черт подери, подонку хвост накрутил – и все ради смазливой мордашки…

Он мрачно взглянул на меня, на Лару, неуклюже повернулся, любезно кивнул Жюстине и ухромал прочь.

– Как ты посмел? – прошипела Лара. – Жюстина – одна из