Благословение небожителей. Том 2 - Мосян Тунсю

Лянь. – Он не врал, сказал кое-что дельное, вот только…

– Он правда поведал вам, как можно снять проклятие? – удивился Фэн Синь.

Се Лянь вцепился себе в волосы:

– Нет. Он не сказал, как избавиться от поветрия ликов, но рассказал, как его наслать…

Друзья не поверили собственным ушам: наслать поветрие ликов?!

Се Лянь кивнул, посмотрел по сторонам и, решив, что оставаться здесь незачем, пошёл прочь. Он не хотел сейчас видеть бегающие глаза солдат, не желал слушать горестные вздохи и обвинения больных, а потому вернулся в личные покои во дворце, что пустовали уже много лет.

За закрытыми дверьми Се Лянь с большим трудом взял себя в руки, сел и мрачно сказал:

– Те лица на коже – души усопших юнъаньцев. Часть умерла на поле боя, но большинство погибли из-за засухи.

Му Цин вроде и не удивился:

– Теперь понятно, почему люди из Юнъаня этой заразой не болеют. Свои своих не атакуют.

– Но в том, что их сгубила засуха, не виноваты жители столицы, – нахмурился Фэн Синь. – Да, это неупокоенные, злые души, но почему они сюда явились?

Се Лянь вздохнул:

– Так-то оно так, но вы же знаете, что души поначалу неразумны…

Какое-то время после смерти человека его душа напоминала новорождённого ребёнка: бестолкового, замершего на грани сна и бодрствования. Такие души не понимали, кто они, где находятся и что делают. У одних это длилось дольше, у других проходило быстрее. В народе это называли периодом помутнения.

Пока душа в таком состоянии, родные и близкие могут влиять на неё и направлять на пути. Отсюда и народные обычаи, например призыв души на седьмой день после смерти.

Се Лянь продолжил:

– Он… сказал мне, что солдаты Юнъаня отчаянно ненавидят жителей столицы и желают им сгинуть, а у многих из них родители, супруги и дети умерли от засухи. И вот эти беспокойные души заразились настроениями своих родных. Если бы не враги, они могли бы остаться в живых. А демон в белом воспользовался пылающей яростью солдат, наполнил души злобой и отправил их поселиться в плоти людей, питаться их силами.

– Что за чушь? – удивился Фэн Синь. – Разве можно решать, кому жить, а кому умереть?

Се Лянь подпёр лоб рукой.

– Лан Ин закопал в лесу тело своего сына. Через него-то мерзкая тварь и направила свою магию. Я требовал объяснить, как снять проклятие, а он мне зачем-то подробно расписал, как его наводить. Почему? Это знание не поможет разрушить чары.

– Он просто потешается над вами. Что за дерьмо?! – выругался Фэн Синь.

А вот Му Цин думал иначе:

– Он не шутил. Он сообщил вам решение.

Се Лянь поднял голову. Фэн Синь тоже повернулся.

– Какое? – хором спросили они.

– Решение проблемы! – Глаза Му Цина сияли, словно он раскрыл какой-то секрет. – Проклятие Юнъаня сработало, потому что они ненавидят Сяньлэ. Но и у жителей столицы к мятежникам накопилось достаточно злобы!

Се Лянь прищурился и затаил дыхание. Му Цин продолжил:

– Раз теперь вы знаете, как создать проклятие, вы можете ответить им тем же. Око за око, зуб за зуб: призовите поветрие ликов, что будет работать только против людей из Юнъаня! Их гнев разжигает эпидемию, а если мы заразим их, юнъаньцам станет не до нас или они вовсе перемрут – и мы одержим победу их же оружием!

Се Ляню подобное в голову не приходило. Выслушав эти рассуждения, он надолго замолчал, удивлённый, а потом выпалил:

– Ни в коем случае!

– Но почему? – спросил Му Цин. – Не забывайте, кто на нас эту беду наслал!

Се Лянь решительно встал:

– Я сказал нет – значит, нет. Ты ошибаешься. Наверняка солдаты Юнъаня окажутся так же устойчивы к болезни, как наши. И не спрашивай меня почему, я…

Му Цин перебил его:

– Свалится простой народ – тоже неплохо! Им не хватает рабочих рук. Они не смогут так же, как мы, огородить заболевших! Едва разразится эпидемия, поветрие ликов разнесётся по округе, и им станет не до войны. А потом потребуем снять с Сяньлэ проклятие, не то так и продолжат страдать! Они не продержатся так долго, как столица!

– Ни за что! – горячо возразил Се Лянь. – Помнишь, я сказал, что низко вымещать ненависть на невинных? Если я воспользуюсь их же методами, тоже стану подлецом! Чем я буду лучше их?

Радость на лице Му Цина поблёкла, и он сказал:

– Ваше высочество, не забывайте, кто ценой собственной жизни заманил вас в логово сладких уз. Такой вот невинный простолюдин.

Се Лянь призадумался. Конечно, в идее Му Цина было нечто притягательное… но в конце концов принц всё же сказал:

– Да, это правда. Мы замечаем именно таких – самых рьяных, кто рвётся на передовую. А большинство простых людей вообще ничего не соображают. Сходи на Горбатый холм и присмотрись к ним. Многие даже не понимают, зачем нужна эта война. Они следуют за тем, у кого есть еда, им всего лишь хочется выжить. Ты же мне сейчас советуешь ради спасения одних невинных людей погубить других. Я… – Се Лянь вздохнул. – Я поищу другой выход.

– С какой стати мне идти туда? – с насмешкой спросил Му Цин. – Посмотреть, как живёт народ моего врага? Вот ещё! Ваше высочество, вечно вы о других думаете, а им вот до вас дела нет – в итоге только виноваты во всём оказываетесь.

Сердце Се Ляня сжалось; он опустил взгляд и замолчал. В его памяти всплыла та страшная картина: корчащаяся отрезанная нога, усеянная человеческими лицами. Он заколебался, но потом покачал головой:

– На самом деле я думаю не только о других… о себе тоже. Проклятие – это всегда палка о двух концах. Чтобы чары сработали, живые должны преисполниться ненависти, а мёртвые – лишиться покоя. Они натерпелись, а теперь, после смерти, им придётся обитать в чьей-то плоти и превратиться в чудовищ. Ты же видел души, что вселились в ногу, что я отрезал; видел, какое жалкое они влачат существование. Им же ещё хуже, чем заболевшим поветрием. В конце концов проклятие вернётся тому, кто его наслал, и ничего хорошего тогда не жди.

Му Цин, чьи идеи раз за разом отвергали, терял терпение:

– Вы этого не дождётесь – для вас всё раньше закончится! Нет здесь ни третьего пути, ни второго стакана воды, очнитесь уже! Время на исходе!

Се Лянь почувствовал, как лицо обдало жаром, закрыл глаза и сказал:

– Помолчи, пожалуйста, дай подумать.

– Да что вы за человек такой! – не выдержал Му Цин. – Сами страдаете, не знаете, как быть, а когда вам предложили решение – не можете на него осмелиться! И когда это кончится?! Смотреть тошно, строите из себя невесть что. Бедные ваши последователи, вот уж кому не повезло: на восемь поколений проклятие ляжет!

Фэн Синь всё это время слушал их спор и не встревал, потому что сам