Вершины и пропасти - Софья Валерьевна Ролдугина

ударом, но войско Биргира там, за туманом, передвигалось слишком быстро – до пяти-шести мечей за раз ещё удавалось дотянуться и сломать их, но остальные за это время перемещались, ускользали от атаки.

«Не успеваю, – подумала Фог. – Мне бы хотя бы на минуту… хотя бы на полминуты их остановить».

Подумала – и упёрлась взглядом в скалу.

Недавнее землетрясение не прошло бесследно и для здешних гор. В склонах появились трещины, разрывы, расколы, и было видно, что, если чуть-чуть подтолкнуть камни – они покатятся сами.

Не рассуждая более, она ударила морт, вгоняя её в щель, как клин.

Скала с грохотом стронулась с места – и съехала на дорогу, ломая вековые деревья, как тростинки.

– Запрыгивайте ко мне! – крикнула Фог, взбираясь на сундук; Сидше последовал за ней, а Сэрим остался на месте. – Ты не идёшь?

– Нет, – качнул головой он, доставая флейту из-за пояса. – Будь осторожней и держись подальше от… куда?!

Но сундук уже спланировал вниз, к завалу, над которым даже пыль не успела осесть.

Войско Биргира и впрямь пришло в замешательство из-за камнепада, обрушившегося на дорогу. Искры мечей в тумане замерли, точно в нерешительности. Фогарта, сосредоточенно хмурясь, распределила морт вокруг себя, опутывая столько клинков, сколько только могла, тщательно вложила знакомое уже стремление…

Раздался скрежет – и крики.

– Получилось! – оглянулась она на Сидше, счастливая и немного пьяная от перенапряжения. – Полторы сотни разом… видел? – спросила она.

И осеклась, потому что тоже увидела.

Туман из-за яростной вспышки морт частично развеялся, частично распался на клочки, обнажая уродливую изнанку поля битвы. Мертвецы, не успевшие даже остыть; конвульсивно дёргающиеся конечности; размозжённые, растёртые каменными глыбами тела; пробитые головы, где в надломе виднелось что-то белёсое; обожжённые лица и руки – у тех, кому не повезло, и морт-мечи не просто сломались, а взорвались.

И ещё – витающий над всем густой запах крови, содержимого кишечника и чего-то горького… горелого.

«Это я натворила, – с пронзительной ясностью поняла Фогарта. – Я».

Её резко замутило; она бездумно увела сундук в сторону, врезалась в склон, свалилась, с трудом поднялась – и побежала, петляя, где-то среди деревьев; запиналась за корни, падала, вставала – и бежала снова, пока её не схватили, не подмяли под себя, и невесомый горячий шёпот опалил ушную раковину:

– Аше-аше, ну что же ты… Тише.

– Сидше, я… они там из-за меня…

– Тс-с.

Он крепко обнял её, одновременно прижимая к земле всем телом. Фог попыталась двинуться – и не смогла; испугалась на мгновение, попробовала было освободиться с помощью морт, но потом увидела как наяву своих мертвецов – и ослабела разом. Сердце стучало где-то в висках; слабость из тревожной, гнетущей обращалась в спокойную, а затем и просто в покой. Глазам стало мокро и горячо, дыхание перехватило – и она расплакалась, коротко и бурно.

– Я их убила, – глухо произнесла Фог в чужое плечо; шевельнулась снова, и на сей раз Сидше её отпустил, помог сесть и привлёк к себе уже нежно, невесом. – Это… Я… Ужасно.

– Это война, – ответил он мягко, будто не оправдывая её вовсе, но объясняя, как маленькому ребёнку. Чуть отстранился, заглядывая ей в лицо; его же собственное лицо оставалось непроницаемым – глаза как чёрное зеркало, бледная, чуть обветренная кожа, полуразомкнутые сухие губы. – Здесь убивают.

– Я не хочу.

– Ты и не должна хотеть.

…они оставались здесь, вдвоём, ещё некоторое время, но Фог с её безупречной памятью киморта не могла бы сказать, долго или нет. Звуки битвы были где-то очень далеко, приглушённые, как морской прибой. Затем звонко прогудел рог, и странное оцепенение наконец отпустило, схлынуло.

Фог прерывисто вздохнула – и открыла глаза.

Вокруг был тот же туман, но порядком поредевший; шум от сражения сдвинулся куда-то в сторону, и, судя по отблескам морт-мечей, Мирра и впрямь теснил врагов. Он был жив, как и Эсхейд, а что до остальных…

– Мне надо идти, – произнесла Фог тихо, но твёрдо. Лицо щипало от соли, голова немного кружилась, и к горлу подкатывала тошнота, однако слабость прошла, и в целом всё было хорошо. – Там… там раненые, наверное.

Уже спускаясь по склону вниз, к тому месту, где остался сундук, она заметила двух мертвецов с гербами Западного Лоргинариума на плащах – а ещё брызги крови у Сидше на одежде, но не спросила ни о чём. Подумала только:

«Так вот почему он не сразу меня догнал».

Мысль об этом почему-то вызвала стыд, как случается, если грязную, трудную и гадкую работу сбросить на кого-то ещё, а затем увидеть результат.

На поле битвы, как ни странно, стало легче, и мутная тяжесть в голове развеялась – наверное, потому что у Фог было много дел. Она просто шла вперёд и останавливалась у каждого человека, который нуждался в помощи, не обращая внимания на то, какой на нём плащ и гербы. Просто одних после лечения погружала в сон, а других нет; некоторые из раненых были ей знакомы и пытались заговаривать, но вскоре, не получая ответа, умолкали. Сидше безмолвной тенью следовал за ней, не пытаясь ни судить, ни утешать – просто оставался рядом.

Фог была ему очень благодарна.

Мирра перед битвой не солгал. Его отряд, даже объединившись с людьми Эсхейд и Кальва, насчитывал едва ли сотню человек, в то время как в войске Биргира было больше полтысячи мечей… однако оно оказалось разбито наголову. Несколько командиров вместе с самим наместником запада пытались бежать, но попались прямо в руки Телору. С тяжелоранеными Фог к тому времени уже закончила, а потому прервалась ненадолго и решила взглянуть на допрос.

– Тебе не на непотребства смотреть сейчас надо, а прилечь бы да отдохнуть, – ворчал Сэрим. – Вон, какая бледная, аж прозрачная… Хоть бы и в тот же сундук забраться на час-другой, если недосуг возвращаться на дирижабль.

Ворчал, но всё же отговаривать не стал – и пошёл вместе с ней.

Говорить с Биргиром отправились братья-наместники, Эсхейд и несколько доверенных воинов; Телор задержался, чтоб подлатать Иаллама, который в битве заработал несколько сломанных рёбер и длинную резаную рану на бедре… и славу, как посмеивались дружинники из отряда Мирры, собравшиеся вокруг и не то подбадривающие его, не то насмехающиеся:

– Ну-ка, ну-ка, не морщись! Ты герой или кто?

– Может, тебе чарку вина поднести, чтоб полегчало?

– Как господина нашего собой заслонять – так себя не жалко, а как лечиться – так жалко?

Иаллам, впрочем, не жаловался и зубоскалил в ответ, хоть и побелел, как полотно, даже веснушки все выступили ярче; Фогарте он издали махнул