Ночь пламени - Амелия Ламберте

Лим пошатнулась, но кивнула. Ее охотничий костюм заледенел, движения рук были неловкими и вялыми. Она сидела на драконе покачиваясь и, кажется, вот-вот была готова рухнуть с его спины в снег. Что, собственно, и произошло, как только она отвязалась.

Я попробовал последовать примеру Лимирей, но у меня дела обстояли еще хуже. Я даже выпрямиться не мог. Вампиры все-таки выносливее людей.

Лимирей помогла мне отвязаться, а затем скатиться со спины Телириена. Выглядел он тоже не лучшим образом. Когда Телириен потянулся, разминая спину, я не сдержал ехидства:

– Радикулит замучил?

– Чья бы корова мычала, – не остался в долгу он.

Тут мне крыть было нечем. Со стоном я попытался встать, но получилось это сделать только при помощи Лимирей. Меня штормило, как корабль в бурю в Великих водах. И не одного меня.

Затем мы отправились на небольшую прогулку по лесу, чтобы собрать хворост для костра и немного размяться. Совместными усилиями мы набрали приличную охапку и вернулись на поляну, где приземлился Телириен. Да, ночью в столицу идти было бы очень глупо. Городские ворота на это время закрывались.

Телириен разжег костер метким плевком и уселся под деревом, погрузившись в дрему. Лимирей стояла, запрокинув голову, и ужинала из стеклянного пузырька своей «особой» едой. Допив, она быстро убрала его в алхимическую сумку и принялась обустраивать лежанку под старой раскидистой елью: пригнула к земле ветки, проверила, насколько плотно они закрывают от ветра, и удовлетворенно кивнула, обернувшись ко мне. А я только сейчас понял, что все это время не сводил с нее взгляда, и, испугавшись, поспешил отвернуться.

Долгий перелет вымотал нас обоих. Мы с Лимирей общались только жестами. Есть приготовленную мной еду она, конечно, не стала, оставив всю похлебку мне. И даже пожертвовала своими большими склянками, чтобы остатки еды не пропадали.

После сытного ужина я затушил костер, лег под елью и обнял Лимирей. Где-то в глубине души я еще боялся, что она исчезнет и оставит меня одного.

Глава 16. Незаконное проникновение

Я и сам не понял, отчего проснулся. Было еще совсем темно. Нос щекотали приятный аромат трав и шелковистые волосы Лимирей. Она спала, повернувшись ко мне спиной. Дыхание у нее было ровным и размеренным. Я невольно улыбнулся.

Не успел я насладиться этим моментом, как Лимирей беспокойно зашевелилась. Я замер, боясь ее разбудить. Лим вдруг метнулась и резко перевернулась на спину. Я был вынужден выпустить ее из объятий и отодвинуться. На лбу Лимирей выступила испарина. Даже представлять не хочу, что ей снилось. Наверняка очередной кошмар, в котором она и Николас горят заживо. Я принялся тормошить ее и громко звать по имени, надеясь, что она проснется.

Лимирей резко открыла глаза и, не разбираясь, где сон, а где явь, накинулась на меня, прижав к земле. Безумный взгляд словно был не ее. Сейчас передо мной был хищник, который от одного неверного движения мог накинуться на меня и не оставить мокрого места.

С хищниками я вести себя не умел, но слышал, что опытные охотники советуют неторопливо идти, не отводя от них взгляд, а говорить спокойно. Может, и Лимирей меня услышит?

– Тихо. Все хорошо, – медленно сказал я. – Это же я, Дэниэл.

Лимирей вздрогнула, разжала руки и взглянула на меня уже более осмысленно. Она слезла с меня и села, оперевшись на ствол дерева. А затем опустила лицо в колени и заплакала.

Тяжело вздохнув, я присел рядом с ней. Наши плечи почти соприкасались. Я протянул к ней руку, но тут же отдернул. Пусть выплачется. Сейчас ей это нужно.

Лимирей пришла в себя не скоро. Она вытерла слезы и, не взглянув в мою сторону, раздвинула еловые ветки.

Было тихо. В кои-то веки стояла ясная звездная ночь.

Лимирей встала и покинула наше скромное убежище, и я последовал за ней. Все равно уже не уснем.

– Что тебе снилось? – негромко спросил я. Лимирей застыла, словно не ожидала такого вопроса.

Чтобы как-то отвлечь ее от невеселых мыслей, я сказал первое, что пришло в голову:

– Давай я займусь готовкой завтрака, а ты пока напишешь ответ. Иногда надо выговориться. Даже тем, кто не разговаривает.

Я взглянул на Лимирей и улыбнулся. Хотя ее лицо хранило следы слез, выглядела она все равно очаровательно.

Поколебавшись, Лим кивнула, и я отправился к костру.

Я даже успел поесть, когда Лимирей протянула мне исписанный лист бумаги.

«Я была на площади. Привязанная к столбу. На меня смотрели тысячи глаз. Кто-то боялся, кто-то ликовал. Они ждали моей казни. Называли зверем, монстром, кровожадным чудовищем. Я не могла пошевелиться. Потом у моих ног вспыхнуло пламя. Я не могла ничего сделать. Обычно моей силы хватает на то, чтобы сломать не самое тонкое дерево пополам, а тут она словно оставила меня. Духи не отзывались. Я понимала, что это конец. Огонь перекинулся на одежду. А потом я оказалась в замке. Я видела маму. Это был не сон. Воспоминание. Такое… Я до сих пор помню, как это произошло.

Каждый раз, когда я пытаюсь заговорить, то вижу ее перед собой и не могу произнести ни звука. Я правда пыталась. Снова и снова… Но вместо слов приходят лишь эти воспоминания. А теперь я вижу еще горящий дом Николаса. И его тело…

Горло давит. Слезы душат. Я снова оказываюсь там, в огне… И не могу ничего сказать. Вижу тебя, Телириена и… Не могу.

Поэтому приходится общаться записками и жестами. Огонь постоянно преследует меня в кошмарах. Иногда это злой дух, иногда сны-воспоминания. Казнить в огне меня еще ни разу не пытались. Это было страшно».

Я тихо выдохнул. Лимирей, сколько же боли ты в себе держишь?.. И я вызывал у нее эти воспоминания тогда, в детстве, когда пытался вытянуть хоть слово?

– Прости, – выдохнул я. – Почему ты раньше не сказала, что каждая попытка заговорить была для тебя такой ужасной?

Лимирей забрала у меня листок и принялась что-то дописывать.

«Потому что я хотела заговорить. Тебе не в чем себя обвинять. Когда-то ты помог мне с этим справиться, но сейчас… Я не уверена, что у меня хватит на это сил. Может, потом. Когда-нибудь».

– Значит, подождем, – кивнул я.

Лимирей слабо улыбнулась и подняла на меня взгляд, полный благодарности.

– Долго еще будете сидеть у костра? Нужно в путь. – Раздался грубоватый голос Телириена, и мы оба вздрогнули от неожиданности.

Я прищурился. Какая муха