Князь Света. Порождения Света и Тьмы - Роджер Желязны

– Патетично? Почему?

– Он стар. Достойный жалости слабый старик, но все еще пьяница и развратник. И, однако, Облик все еще служит ему, время от времени наделяя его долей былой харизмы и частью его колоссальной витальности. Его изгнали с Небес после Дезирата – всего лишь за то, что он не пожелал сражаться против Куберы и меня, как сделал, например, Агни. Более полувека скитался он по свету, пьянствуя, занимаясь любовью, играя на своей свирели – и старея. Мы с Куберой несколько раз пытались отыскать его, но он нигде не задерживался подолгу, и где его только не носило! Чего еще ждать от отставного божества плодородия?

– А какая нам от него польза?

– В тот же день я послал его к Нараде за новым телом. Они прибудут вместе с Куберой. Он тоже всегда быстро восстанавливает свои силы после перерождения.

– Но нам-то какая от него польза?

– Не забывай, что ведь именно он уничтожил черного демона Бану, повстречать которого боялся даже Индра. Когда он трезв, трудно найти на свете бойца опаснее. Яма, Кубера, Кришна и – если ты пожелаешь – Калкин! Мы станем новыми локапалами, мы будем заодно.

– Согласен.

– Так тому и быть. Пусть шлют они против нас команды богов-практикантов! Я спроектировал новое оружие. Досадно, что приходится иметь дело с таким количеством его совершенно разных, чаще всего экзотических типов. Я распыляю свой гений, доводя каждый экземпляр до состояния произведения искусства, вместо того чтобы разработать массовое производство нескольких конкретных средств нападения. Но диктуется это многообразием паранормального. Всегда отыщется кто-нибудь, чей Атрибут окажется противоядием против данного конкретного оружия. Ну да ладно, пусть свернется у них в жилах кровь от моего ружья «Геенна», пусть скрестят они клинки с электромечом, пусть предстанут перед фонтанирующим струйками цианида и диметилсульфаксида щитом – и поймут, что противостоят им локапалы.

– Теперь я вижу, Смерть, почему любой бог – даже Брахма – может исчезнуть, и его заменит другой; любой, но не ты.

– Спасибо. Есть ли у тебя какой-либо план?

– Пока нет. Мне понадобится больше информации о имеющихся у Града силах. Демонстрировали ли Небеса свою мощь за последние годы?

– Нет.

– Если бы нашелся какой-нибудь способ испытать их, не выдавая себя… Может быть, ракшасы…

– Нет, Сэм. Я им не доверяю.

– Я тоже. Но подчас с ними можно иметь дело.

– Как ты – в Адовом Колодезе и Паламайдзу?

– Хороший ответ. Может, ты и прав. Я еще подумаю об этом. А еще меня интересует Ниррити. Как идут дела у Черного?

– В последние годы он добился господства на море. Слухи гласят, что растут его легионы и что занят он постройкой военных машин. Я же когда-то уже говорил тебе о моих опасениях в его отношении. Давай-ка держаться от Ниррити как можно дальше. У него с нами только одно общее – желание низвергнуть Небеса. Он не акселерист и не деикрат, стоит ему прийти к власти, и он насадит повсюду такое темное Средневековье, какое и не снилось тому строю, с которым мы боремся. Быть может, лучшей линией поведения для нас было бы спровоцировать конфликт, битву между Ниррити и богами из Небесного Града, а самим выждать, чтобы потом напасть на победителя.

– Вполне может быть, что ты прав, Яма. Но как это сделать?

– Но это вполне может случиться само собой – и скоро. Махаратха затаилась, сжалась в комок, косясь с опаской на омывающее ее море. Ты же стратег, Сэм, а я – всего-навсего тактик. Мы отозвали тебя как раз для того, чтобы ты сказал нам, что делать. Прошу, обдумай все хорошенько, ведь ты теперь снова стал самим собой.

– Ты все время подчеркиваешь эти последние слова.

– Угу, проповедник. Ты же еще не испытан в бою после своего возвращения из блаженства нирваны… Скажи, а по-буддийски-то ты сможешь сражаться?

– Вероятно, но мне пришлось бы стать личностью, которая представляется мне ныне отвратительной.

– Хорошо… а может, нет. Но не забывай об этом, коли мы окажемся в затруднении. Или, по крайней мере, чтобы быть в безопасности, тренируйся каждую ночь перед зеркалом, читай лекции по эстетике вроде той, что ты прочел в монастыре Ратри.

– Не хотелось бы.

– Знаю, но надо.

– Лучше я попрактикуюсь с клинком. Добудь его мне, и я дам тебе пару уроков.

– Ого! Ну ладно! Если урок будет хорош, ты добудешь себе новообращенного.

– Ну так пошли во двор, и я просветлю тебя.

Когда поднял в своем синем дворце руки Ниррити, с ревом сорвались с палуб его кораблей ракеты и дугой перечеркнули небо над Махаратхой.

Когда закрепил он на груди черный свой доспех, упали ракеты на город, извергая из себя пламя.

Когда натянул сапоги, вошел его флот в гавань.

Когда запахнул он черный плащ и, застегнув его на груди, надвинул на лоб шлем из вороненой стали, завели под палубами свой негромкий перестук его сержанты.

Когда застегнул он свой пояс с ножнами, зашевелились в трюмах зомби. Когда натянул кожаные, со стальными пластинами перчатки, приблизился флот его, подгоняемый поднятым ракшасами ветром, к причалу.

Когда дал он знак юному своему адъютанту, Ольвагге, следовать за собою во двор, бессловесные воины поднялись на палубы кораблей и уставились на пылающую гавань.

Когда зарокотали моторы темной небесной гондолы и дверь ее открылась перед ними, первый из его кораблей бросил якорь.

Когда вошли они в гондолу, первый отряд его войск вступил в Махаратху.

Когда прибыли они в Махаратху, город пал.

…В зеленом сплетении веток высоко над землей пели в саду птицы. Рыбы, словно старые монеты, лежали на дне в голубом пруду. Пунцовые, с мясистыми лепестками цветы изливали в воздух благоухание, рядом с ее нефритовой скамьей проглядывал кое-где и желтый львиный зев. Упершись левой рукой в белую кованую спинку скамьи, она смотрела, как, шаркая по каменным плитам дорожки, к ней не спеша приближаются его сапоги.

– Сэр, это частный сад, – заявила она.

Он остановился перед скамьей и взглянул на нее сверху вниз. Мускулистый, загорелый, темноглазый и темнобородый, он смотрел на нее без всяких эмоций, потом улыбнулся. Из синей ткани и кожи были его одежды.

– Для гостей, – продолжала она, – предназначен сад с другой стороны здания. Пройдешь под арку и…

– У себя в саду я всегда был рад тебя видеть, Ратри, – сказал он.

– У себя?..

– Кубера.

– Боже, Кубера! Ты не…

– Нет, не