На перекрестке путей - Тимофей Иванов

схватился за два изогнутых клинка, висящих у него на поясе и ринулся в атаку, крикнув:

— Ты ничего не изменишь, полуживотное!

— К счастью я лишь на половину один из вас, а в остальном ассон — хмыкнул я, отбив связку и разорвав дистанцию, идя по кругу отгороженного божественным барьером пространства — А тебе пора разуть глаза, скотина.

— Лучше вырежу твои — процедил он, пойдя в новую атаку и на этот раз уже не давая мне уйти.

Впрочем не сказать, что теперь это было мне нужно. Мой толстый намёк на тонкие обстоятельства не заставил эльфа задуматься, а стоило бы. Негатор, впитывая всю мою ману, действовал на выбитую в камне схему заклятия с кучей материальных компонентов хуже, чем на обычный огненный шар или молнию. Но действовал. Магия, расходясь от рисунка на полу, сходила с ума, но не развеивалась в пространстве. Я не мог понять что она творит, но сил здесь вбуханно было просто немеряно. И сейчас они вместо того чтобы уничтожить всё в городской черте от внешней кромки стен до самого этого долбанного цилиндра, сотканного из божественной энергии, изливались вовне. Не знаю, что магические энергии сделают с окрестными лесами, но вряд ли ушастым это понравится. Особенно учитывая, что я тут только что принёс в жертву Асгарду сразу двух глав эльфийских домов, причём натурально в бою, по нашему обычаю. И начал снова чувствовать через амулет на шее внимание Великого Шутника, который вносил в реальность вокруг какие-то мелкие штрихи. Те вроде бы не тянули и на десятую часть того, что требуется для установки непробиваемого барьера, но однако порой важно не количество сил, а умение их правильно приложить.

Правда кроме хороших новостей были и плохие. Обладатель двух клинков по всей видимости не зря имел пафосное прозвище, связанное с мечом. Эта зараза теснила меня, оставляя всё меньше возможностей для контр атак. Я считал себя хорошим воином, вся жизнь давала мне для этого основания, к тому же не только прана, но и алхимические зелья с препаратами вроде сердца дракона невероятно увеличили мои физические кондиции. Однако отпрыска правящего дома эльфов видать «кормили» не хуже, а опыта обращения с клинком у этого Логоваза было значительно больше, чем у меня. Это явно были грёбанные столетия! Другого объяснения тут просто не видно.

— Сзади! — внезапно раздался в моей голове голос Кобры и я резко сместился в бок.

Что-то чиркнуло меня по колену, сумев пробить драконью броню, полетело дальше и было тут же отбито клинком моего соперника. А я увидел золотокронника, безвольно опускающего руку. Враг наконец изволил сдохнуть, но сделал это, нанеся последний удара и с улыбкой на лице. А я почувствовал, что от царапины по ноге быстро начал распространяться неприятный холодок с онемением. Яд? Точно демонов яд! Но я уже практически имунен к ним… Однако «практически» похоже сегодня оказалось чем-то совершенно недостаточным.

Враг же, отбив странный не то кинжал, не то чакрам, продолжил свою атаку, почти сразу нанеся мне лёгкую рану на сгибе запястья, где броня слабее. Не знаю что у него за мечи, но очевидно очень хорошие, раз пробивают мою защиту с такой лёгкостью. А вот яд похоже уже притупляет реакцию. И это очень хреново. Хуже только то, что мне нельзя отступить. Выйду из цилиндра и йотуны его знает на что этот урюк направит оставшуюся энергию. Разнести дворец тут явно хватит. Оставлю тут пояс с бляхой-негатором — просто выкинет его их круга и сделает что хотел. Да и будет ли действовать артефакт внутри божественной защиты без меня, заготовки под аватару асгардца? Большой вопрос, ответ на который попахивает дерьмецом. А значит отступать нельзя.

Что делать, если оборона ведёт к смерти, а отступление невозможно? Быть может из-за яда моя голова работает как-то не правильно, но по мне остаётся только атака. В неё я и пошёл, проигнорировал проткнувший ногу меч, отбив второй своим клинком и вонзив топор в локоть противника. Тот зашипел не хуже нурэ-онны, но мне было плевать. Мы сошлись так близко во встречной атаке, что лоб моего крылатого шлема ударил в личину его изящной кастрюли.

Для взмаха оружием было слишком мало места, а потому я его просто бросил и обхватил врага, прижав его руки к его же корпусу. Будь нога цела, можно было бы организовать бросок прогибом, но за неимением гербовой подтираться приходится наждачной. Я просто поставил подножку, повалив противника, а затем взвыл дуриной ему в лицо:

— Хуз!!!

Клинок эльфа всё ещё торчал из моего бедра и сейчас едва не вывернул из меня кусок мяса. Но зато духовный крик, в который я вложил всю свою боль, ошеломил противника, пересилив защиту явно непростого доспеха. Я же, развивая успех, сжал его грудную клетку что есть силы, сцепив руки в замке, дважды ударил своим шлемом и едва горло чуть-чуть отошло снова заорал:

— Хуз!

Затылок эльфа с металлическим стуком ударился о камни пола, но помирать этот гадёныш явно не собирался. Впрочем мне наверно не нужна его смерть. Мне достаточно чтобы он не продолжил ритуал, а в центе божественного барьера не было потомственного жреца эльфийских небожителей. Так что снова бьём башкой, используя её чисто по варварски и орём:

— Хуз! С@ка!

Удар. Удар.

— Хуз!

— Аааа!!! — отчаенно взвыл пленник моих медвежьих объятий, чувствуя как от моей хватки начинают трещать его рёбра и выпустил воздух из лёгких. Зря, вдохнуть обратно уже не дам.

Удар. Ещё удар.

— Хуз!

Из глаз противника, которые я видел в узкой щели забрала, потекли кровавые слёзы. А значит удар. Снова удар башкой! И крик прямо в морду:

— Хуз!

Моё тело немеет, я всё хуже его чувствую, но осталось немного. Врагу ещё хуже, он уже на гране обморока. А значит лбом по забралу. Опять шлемом по шлему. И снова крик:

— Хуз!

Противник всё меньше дёргается, явно теряя волю к сопротивлению. А значит снова удар из последних сил и крик:

— Хуз!

Глаза эльфа наконец закатились и он обмяк. А я не имея сил встать слегка прополз вперёд и высунул ладонь из цилиндра божественного барьера, вцепившись второй рукой в ворот доспеха противника. Мою лапу мгновенно подхватил Тилль, вытащив нас обоих из круга и я наконец-то смог закрыть глаза с чистой совестью. Ритуал мной остановлен, а об остальном пусть позаботится кто-нибудь другой.