Память душ - Дженн Лайонс

– Об этом позаботится моя жена, – сказал Док.

– Они поместили тебя в одну камеру с моим сыном? – На губах Терина появилась кривая улыбка.

Джанель поймала себя на том, что смотрит на кровать, оглядывает свою одежду, принюхивается к безошибочно узнаваемому запаху, витающему в воздухе. Что ж. Нет смысла притворяться, что ничего не произошло.

– Твой сын… – Джанель запнулась: в голове у нее что-то не складывалось, но потом она поняла, что веселые, мерцающие глаза мужчины действительно были такими же голубыми, как у Кирина. – Ты верховный лорд Терин Де Мон.

– Не стоит произносить это так, словно это недуг.

– Разве? – Она вздернула подбородок и уперла руки в бока.

Док снова рассмеялся, а когда Джанель глянула на него – хохот стал еще сильнее. Ванэ ткнул в нее пальцем.

– Ты дочь Корана. Та самая, о которой говорила Тьенцо.

– Поскольку я не присутствовала при вашем разговоре с Тьенцо, я понятия не имею, имела ли она в виду именно меня. – Джанель нахмурилась. – Но вероятней всего, да.

Терин прочистил горло:

– Как бы мне ни хотелось продолжить разговор о том, что Коран хочет убить сначала моего сына, а потом и меня, но она права. Нам нужно идти.

– Подожди здесь, – сказал Док, не давая Джанель выйти. – Будет лучше выглядеть, если мы тебя выведем.

– Давай тогда. – Она так и не поняла, почему Терин счел ее нетерпеливую фразу столь забавной.

Наружу они вышли обычным решительным шагом, свойственным для охранников, особенно когда они никуда не спешат и волокут с собой пленницу. Свет восходящего солнца окрашивал утреннее небо в зеленые тона, туман задерживался у самых деревьев, стекая по склонам карьера и блуждая по каменным дорожкам, подобно призракам.

– Я не помню, куда они поместили Турвишара или Тераэта, – призналась она. Джанель не умолкала ни на мгновение – всю прошлую ночь она мчалась, как дикая лошадь, так что вряд ли наблюдающие за ней охранники сочли бы это необычным.

– Не страшно, – ответил Терин. – Мы уже связались с охранниками.

– Дай ей противоядие, – сказал Док, – и мы бросим ее в соседнюю камеру. Должно выглядеть, как будто мы просто перевели заключенную.

– Нам нужны две последние камеры, – сказал Терин.

– У вас нет ключа? – спросила Джанель.

Док рассмеялся.

– Вообще-то, есть. – Он протянул ей пузырек, а Терин отпер дверь камеры. Они втолкнули ее внутрь и закрыли за ней дверь.

На секунду она подумала, не ошиблись ли они, но потом ее зрение приспособилось к освещению.

Тераэт лежал на кровати, подложив локоть под голову и полуприкрыв глаза, напоминая сейчас ягуара, бездельничающего в жаркий полдень. Весьма красивого ягуара. У нее даже дыхание перехватило.

Его взгляд стал слегка внимательней:

– Ты настоящая?

– К счастью для тебя, да. – Она опустилась на колени рядом с ним. Неподалеку стояла маленькая чашка – очевидно, он из нее пил воду.

– Ох. – Он очень серьезно и внимательно уставился на нее. – Тебе кто-нибудь рассказывал, что ты похожа на женщину, на которой я был женат?

Она замерла и скорчила гримасу. Прелестно. Просто идеально.

– Ни на ком ты не был женат. В отличие от Атрина Кандора. Теперь ты живешь своей собственной жизнью.

– Я был идиотом. Просто идиотом. – Он помолчал. – Я когда-нибудь извинялся?

– Нет, не извинялся. И, поскольку это была другая жизнь, мне ничего от тебя не нужно. Ты не сделал мне ничего плохого. – Она подняла пузырек, который дал ей Док. – Мне нужно, чтобы ты это выпил.

– Мне так жаль.

Джанель вздохнула. В то время как она только начала вспоминать свою прошлую жизнь, Тераэт всегда с совершенной ясностью помнил ее. И это было совсем не хорошо. Все эти воспоминания о прошлой жизни скорее раздражали, чем приносили пользу.

– Синдрол, – пробормотала Джанель. Она нахмурилась и отвернулась. Кто такой или такая Синдрол?

– Кто это? – спросил Тераэт.

Она закусила губу.

– Понятия не имею. Я не помню.

– Ох. Тогда ладно. – Он пожал плечами.

Джанель нахмурилась. Накануне вечером она называла Кирину это имя. Но сегодня? Она все про него забыла.

Так что она просто сунула бутылку Тераэту:

– Выпей это.

– О, не стоит. – он подался к ней и доверительно прошептал: – Мне кажется, они что-то добавляют в воду.

– Вот почему мне нужно, чтобы ты выпил это, – повторила она. – Сделай это для меня?

– Не хочу, – сказал Тераэт.

Джанель вздохнула, борясь с желанием закатить глаза. Затем сделала глубокий вздох и откупорила бутылку.

– Понимаю. Я даже Кирина не смогла убедить это выпить.

– Дай мне это, – приказал Тераэт.

Она протянула ему пузырек, и он осушил его одним глотком.

– Пресвятое дерь… Это отвратительно. – Тераэт закрыл глаза, скорчил гримасу и яростно замотал головой из стороны в сторону.

– Подозреваю, что специально. – Джанель поставила сумку на пол. – Одевайся. Мы уходим.

– Что это? – вместо того чтоб переодеваться, Тераэт потянулся к ней.

– Что? – сперва она не поняла, о чем он, но тут его пальцы коснулись ее бедра: завязки брюк опустились очень низко, обнажив оставленный прошлой ночью засос. – Ох.

Тераэт провел кончиком пальца по следам от поврежденных сосудов.

– Это сделал Кирин. – он не спрашивал. Ванэ из Манола смотрел на нее, чуть прикрыв глаза, его губы изогнулись в улыбке. Он не расстроился и не ревновал, наоборот, он выглядел возбужденным.

По ее телу пробежала дрожь, и она прикусила губу.

Джанель чуть слышно охнула. Как бы Тераэт ни доводил ее в последнее время до отчаяния, но от его прикосновений у нее кружилась голова. Но когда он попытался подцепить пальцами ткань, прикрывающую ее бедро, она поспешно накрыла его ладонь своею.

– У нас нет на это времени.

Он медленно встал и коснулся ладонью ее щеки.

– Нам потребуется совсем немного.

Она потянулась к нему так, что ее губы почти встретились с его губами.

– Твой отец, – прошептала она, – ждет снаружи этой камеры, и я не знаю, куда стражники увели Кирина.

Тераэт перестал улыбаться и убрал руку.

– Ты права. Жаль, что у нас нет времени.

Она сунула ему в руки мундир и кольчугу.

– Твой отец принес тебе подарок. Я знаю, это не компенсирует все пропущенные им дни рождения, но давай поаплодируем его усилиям.

– Что ты заставила меня выпить? Противоядие?

– Думаю, да. Это был подарок от отца Кирина. Он тоже снаружи.

В его смехе скрывалась полуночная тьма.

– О, это становится все лучше и лучше. – Тераэт быстро оделся, став выглядеть столь же идеально, как