Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

что-нибудь придумаете. А мне надо родителей подготовить. А то их вначале инфаркт хватит, а потом они меня убьют, за педофилию. С тяжёлым сердцем я заходил домой. А дома только мелкая девчонка. Как я понял это моя сестра,

— Ты кто?

— Я Иван Макаров сын, а ты Софья?

— Да, а откуда ты знаешь?

— Здравствуй сестрёнка!

Я поднял её на руки.

— А где предки?

— На работе. А ты Ваня?

— Угу, позвольте представиться, Иван Макарович Дубровский, офицер армии её императорского величества. Как здоровье родителей, как деда с бабой поживают?

— Всё хорошо, все здоровы. Скоро уже подойдут. Да ты проходи.

Осмотрел комнату, не в пример той из которой я уезжал в армию. Просторная, вон лестница на второй этаж, окна правда маловаты, стекло дорогое, но всё-таки стекло, а не бычий пузырь. А может маленькие, чтоб тепло сохранять. В сенях топот, множественный. Похоже все предки подтянулись, щас точно распнут. Вбежали вначале женщины, мать и бабка. Обнимались целовались, всё как положено, потом отец с дедом, руки пожали, обнялись. Женщины уже хлопотали над столом. Усадили, налили чарку, ух ты стеклянная. После моих крестьян как-то необычно на родителей смотреть, ведь помню, мы жили гораздо богаче, чем в окружающих имениях, но как-то отвык я, что можно так классно жить. Начались расспросы. На что-то отвечал, на что-то нет, ссылаясь на военную тайну. Наконец мать сказала, о своём о наболевшем.

— Невеста то твоя замуж вышла, недели не прошло как ты ушёл, её сосватали.

— И слава богу, за Федьку или за Егорку?

— За Егора, а ты откуда знаешь?

— Дак я специально их подставлял, знал, что мне в отместку, захотят невесту у меня отбить, или один или второй. Я ж специально речь толкнул, такую проникновенную.

Посмеялись.

— Не переживай мама, я уже тоже женат.

Все замерли.

— А как же ты без родительского благословления.

— А родители мне теперь — отцы командиры, они и благословляют, и разрешают, и приказывают. Мне приказали. А потом благословили.

Похоже, я нашёл способ выкрутиться. Не слова вранья.

— И когда же ты женился?

— Чуть меньше месяца назад.

— Да как же это, по приказу жениться?

— Родители, а вы меня спрашивали, когда хотели тут женить? Чем ваш приказ — лучше приказа командира? Я человек государственный, и поступаю, ориентируясь на интересы государства. Так что родители, поители, кормители, увидите жену — ни чему не удивляйтесь. И вопросов не задавайте, особенно про детей, в ближайшие десять лет внуков не ждите. Запомните — Государственная тайна.

Похоже проняло, вроде отмазался. Надеюсь, осложнений не будет.

— А где твоя жена?

Это уже мелкая сестрёнка заинтриговалась. Остальные поглядели вопросительно.

— Наносит визит вашему барину. Она у меня помещица. И можете меня поздравить, я тоже дворянин, и офицер. Указ подписала лично императрица.

— Ишь ты, расхвастался, а мы тоже уже не крепостные.

Это уже дед проговорил с ехидцей. Я опять заглючил.

— Я собирался вас из крепости выкупать, и к себе в имение везти. А вы уже оказывается выкупились.

— Нет, нас барин одним махом всех освободил. Уже три года.

И к тебе мы не поедем, от добра — добра не ищут.

— Я за вас искренне рад. Сам удивился, в селе не одной развалюхи, больше того, дома в два этажа, ни где в России такого больше нет.

За разговорами не забывали наполнять чарки.

— А когда мы твою жену увидим?

Опять мелкая.

— Может сегодня, может завтра, сейчас вот подарки раздам. И пойду с официальным визитом к Прохору Ивановичу. У вас тут место для троих найдётся? Я ещё и тёщу с собой привёз.

Предки напряглись, одно дело сын с женой, другое помещица, барыня.

Дед сказал,

— Две спальни для вас найдём, я с бабкой к Фёкле пойду.

Фёкла — это старшая сестра, уже замужняя. Знали бы они кто моя тёща — не заморачивались бы. На том и порешили. Я раздал подарки и двинул до барина.

Опять обнимания, рукопожатия поздравления с дворянством, офицерством и женитьбой. Подарил трофейные пистолеты, шпагу. Барыне подарил какие-то серьги, подвески. Особо разговаривать было не о чем, всё, что нужно про меня уже Матвей Григорьевич рассказал. Но без ужина меня не отпустили. Тещу мою оставили в усадьбе. Не гоже такой знатной госпоже ночевать в крестьянской избе. А вот жену родителям показать надо. Издевается гад. Сидят, с Григоричем, вино попивают. В усы ухмыляются. Всё время пока мы разговаривали. Средняя дочь Прохора Ивановича, Лиана, прыгала, лазила, сидела, лежала, стояла и всё это одновременно, на Матвей Григорьевиче. Моя мелкая пыталась изобразить тоже самое, но у неё не получалось. Ещё бы Лиане было уже лет двенадцать, а моей только семь или восемь. Опыт понимаете ли, с годами приходит.

— А где Настя? мне её мелкая нужна.

— Ты, что опять задумал? вместо Венеры Марью подставить?

— Неа, хочу комедь разыграть. А тебя я уже подставил, я сказал родителям, что женился по твоему приказу, и заметь не слова не соврал.

— Ты ж понимаешь, что так надо!

— Понимаю, ну почему за это надо, я должен один огребать?

Подошла Настя с дочкой. Оказывается, её уже слуги позвали. Я выпросил в аренду у неё дочу. Но перед уходом мне хотелось прояснить ещё одну ситуацию.

— Прохор Иванович, а вот объясните мне такой нюанс. Предки мне сказали, что вы всем своим крепостным вольную дали. Вот от современных помещиков я такого никак не ожидаю, но вы-то человек продвинутый. А как соседи реагируют?

— А мне пофигу как. Я с ними так и не подружился. Мне на их мнение плевать. А вольную, дак это просто, за каждую крепостную душу надо платить налог. Нет крепостных — нет налога, плачу только с дохода. Ну и уважение крестьян дорогого стоит. Я тут с одним из соседей крепко сцепился. Он на меня войной пошёл. Натурально, холопов на коней и в набег, дык за меня все мужики поднялись, наваляли им, а помещика до инвалидности довели. Так отделали — любо дорого поглядеть.

Дак он ссука на меня в суд подал, но я занёс кому надо. Казалось, дело уже решённое, у него-то денег нет. Дак он опять хотел переиграть, всех крестьян заложил. Вот, не поверишь, мои крестьяне про это узнали раньше меня, они-то с соседями общаются. Узнали, что их переписали и в банк заложили, сложили два и два, и сделали выводы. Собрали деньги, принесли мне, сказали, мы за одно с тобой. Не позволим несправедливости восторжествовать. Засуди его на каторгу. Дело мы выиграли, банк