И возродятся боги - Наталья Способина

и сына. – Его щека дернулась, будто от нервного тика.

– Не сможешь. Он сильнее.

– На всякую силу найдется своя сила, – усмехнулся он. – Твой ответ?

Я помотала головой, прекрасно понимая, что на поясе Грита висит кинжал и что, если он вздумает убить меня в порыве гнева, я могу полагаться только на реакцию Алвара.

Грит отрывисто кивнул и направился к выходу, даже не взглянув в сторону гостя. Стоило ему скрыться из виду, как Грана, низко поклонившись Алвару, начала что-то сбивчиво говорить. Алвар слушал ее речь отстраненно, без свойственного ему вежливого участия. Когда Грана наконец замолчала, он ответил:

– Мальчик погубит себя сам.

Грана отшатнулась, прижав ладонь ко рту, и отчаянно замотала головой.

– Алвар, что происходит? – обратилась я к нему по-словенски.

– Пойдем отсюда, краса.

– Почему она плачет? – указала я на Грану, по лицу которой текли слезы.

– Потому что она женщина. Они часто плачут, – равнодушно ответил Алвар и, спустившись с террасы, добавил: – Я жду тебя в саду.

Грана утерла лицо ладонями и посмотрела на меня. Мне было дико неловко за Алвара, за себя, за всю ситуацию.

– Прости, – пробормотала я, понятия не имея, за что извиняюсь.

– Ты не выбираешь, – устало произнесла она. – И я не выбирала. Нам не дано выбирать. Только смотреть, как они гибнут.

С этими словами она скрылась в доме, оставив меня в одиночестве. Некоторое время я стояла на месте, не зная, что делать, но потом поняла, что Грана права: выбора у меня не было. Вернее, был: уйти отсюда с Алваром или же отправиться в дом Грита. Оставаться здесь я больше явно не могла, раз уж мужчины заявили о своем желании меня забрать. Отказаться я, получается, не могла тоже, потому что это навлекло бы гнев на приютившую меня Грану. И посоветоваться было совершенно не с кем. Впрочем, мнение компетентного в этом вопросе человека я уже услышала: «Нам не дано выбирать».

Своих вещей у меня не было, поэтому смысла заходить в дом я не видела. Спустившись с террасы, я отыскала в саду Алвара. Он стоял, прислонившись спиной к стволу какого-то дерева, и наблюдал за тем, как Димка с Гритой играют в камушки.

Дима видел, что Алвар на них смотрит, поэтому немного выпендривался: говорил громче обычного и старался как можно эффектнее бросить камень, когда наступала его очередь.

Почувствовав мое приближение, Алвар отлепился от дерева и сделал шаг навстречу. На его губах появилась улыбка.

– Пойдем отсюда, краса. Здесь плохое место.

Остановившись, я сложила руки на груди.

– Грана была добра ко мне, а ты ее обидел. Мне неловко.

Улыбка Алвара стала шире.

– Как я, оказывается, скучал по твоим упрекам.

– Это устроить проще простого. Не знаю, в каких ты отношениях со своим ненаглядным Альгаром, но предупреждаю: если выберешь его сторону, ты – труп.

– О! – восхитился Алвар. – Как отрадно видеть неизменность в этих изменчивых мирах. Это, признаться, не то, в чем я бы хотел ее видеть, но выбирать, я так понимаю, не приходится. Что на этот раз сделал мой добрый брат?

– Два года жил в моем мире неподалеку и ни разу не дал о себе знать. Я столкнулась с ним случайно, представляешь? А еще без предупреждения перебросил нас сюда. Хотя обещал, что ничего такого не сделает.

Алвар запрокинул голову и простонал:

– Только не снова.

– Думаю, он объяснил тебе это как-то красиво. Мне даже интересно как. Учти, я почувствую, если ты соврешь, – пригрозила я, хотя никакой уверенности в этом у меня, разумеется, не было.

– Мы не говорили с ним пока. Я был приглашен к старейшине, узнал там все, что было нужно, а потом племянник старейшины отбыл, а жена старейшины, к счастью, обмолвилась, что тот питает интерес к вдове брата Альгара. Мне пришлось откланяться и прийти за тобой. Как оказалось, вовремя.

– Альгидрас был на приеме? – уточнила я, удивляясь тому, что Альмира в открытую обсуждала меня при нем.

– Нет, прием был в мою честь. Я сообщил старейшине о том, что Альгар – мой брат, однако тот не счел нужным его пригласить, чем, надо сказать, меня весьма обидел. Но это просто мелкая демонстрация силы в уповании на то, что я чту традиции принимающего меня места. Очевидно, жена старейшины верила, что мы с Гритом затеем ссору. И, смею думать, так она надеялась избавиться разом и от надоевшего племянника, и от меня, поскольку за убийство человека из рода старейшины меня должны были бы казнить.

– А ты ей чем помешал? – удивилась я такому повороту.

– Тем, что могу забрать Альгара. Она, кажется, не хочет его отдавать, – произнес Алвар, вглядываясь в мое лицо.

– Ты уже видел их сына? – негромко спросила я.

Алвар вздохнул и чуть качнул головой.

– Ты обижена на него из-за мальчика, рожденного еще до той поры, как вы познакомились? – мягко спросил Алвар, пытаясь донести до меня всю абсурдность моих обид.

– Нет, Алвар. Проблема в другом, но это очень долгий разговор.

Разве могла я в двух словах объяснить, что стоило им с Альмирой встретиться, как Альгидрас забыл и обо мне, и о сыне, что я оказалась один на один с трудностями, разрешать которые мне помогал племянник старейшины, а не тот, кто обещал заботиться о нас с Димкой.

– Тогда давай отложим разговор до утра, – предложил Алвар и добавил: – Пойдем, краса. Со мной ты будешь в безопасности.

Он протянул руку, и я невольно улыбнулась, принимая ее. Эти же слова сказал мне Грит. Только разница была в том, что Алвару я верила, а Гриту – нет.

– Дима, мы уходим, – позвала я сына, не отнимая руки у Алвара, чуть сильнее сжавшего мои пальцы.

Я не чувствовала его эмоций, как это бывало раньше, но мне было спокойно и легко оттого, что неизвестности пришел конец и теперь все изменится. У меня не было ни одной гарантии того, что перемены будут к лучшему, но в эту минуту будущее выглядело как никогда радужным.

Если тот, кто мнит себя богом, увлек всех на путь войны

И безмолвно застыли миры в полушаге от бездны,

Верь: есть тот, кто готов прикрыть тебя со спины.

С этой верой почти не страшно шагнуть в неизвестность.

Если рядом есть тот, кто готов улыбнуться сквозь боль,

Осушить твои слезы и в сердце зажечь надежду,

Все не так уж