Пути Дивнозёрья - Алан Григорьев

ничем его не проймёшь! Тайка отчаянно перебирала в голове чудеса, что с ней случались:

– Я летала на Алконосте и на симаргле. Вернула тёмным двойникам их нити судьбы. Целых две. Победила дочку самого Кощея. Ах да, ты даже не знаешь, кто такой Кощей…

Лис наклонился и шепнул ей на ухо:

– Его не удивить чародейскими подвигами. Он сам чародей хоть куда. Должно быть что-то совсем обыденное. Такое, что ты даже за подвиг не считаешь.

– Проще не стало… – вздохнула она.

А потом думать стало решительно некогда, потому что копыта Шторм-коня коснулись земли прямо у входа в грот на крутом берегу Забыть-реки. Скакун повернулся, изогнув шею, и клацнул зубами, требуя заслуженную награду.

– Только не касайтесь воды, – напомнил Лис, спешиваясь.

Тайка тоже спрыгнула и протянула Шторм-коню яблоко на ладошке. Тот взял угощение одними губами, почти нежно, и Кощеевич усмехнулся:

– А характер-то у тваринки улучшился. При моём отце это был самый норовистый конь на свете.

– Сменился хозяин – сменился и норов, – пояснил Каа из-за спины.

Тайка вздрогнула – она и не заметила, когда тот снова принял человеческий облик.

– Ой, не подкрадывайся так!

– Я змей. Подползать бесшумно – это часть моей природы. А вот вы галдите чересчур громко. Не боитесь, что враги вас засекут?

– Уже засекли, – послышался ехидный женский голос из глубины тёмного проёма. – И смею вас уверить – вы опоздали.

– А ну выходи! – крикнул Лис, выхватывая лук.

– Вот ещё. Тебе надо – сам и заходи.

Тайка схватила Кощеевича за рукав:

– Ты что, правда собираешься туда пойти?!

– Ну не снаружи же стоять.

– Это может быть ловушка.

– Я бы даже сказал – это почти наверняка ловушка.

– Тогда зачем ты идёшь? Ты сейчас ведёшь себя, как Яромир.

– Ну кто-то же должен, раз его с нами нет. Мне уже терять нечего. А вот вы лучше останьтесь.

Из пещеры донёсся заливистый смех:

– Какие же вы нерешительные! Неудивительно, что вы в конечном счёте проиграете.

– Ага, значит, ещё не проиграли? – Лис с готовностью шагнул в темноту.

Май-Вертопляс устремился следом. И Тайка, подхватив на руки упирающегося Пушка, тоже шагнула вперёд.

– Ты довольно безрассудная ведьма, – укорил её Каа. – Лучше бы коня со мной посторожила.

– Но я должна быть рядом с друзьями. Это не первая ловушка, в которую меня заманивают. И, как видишь, я всё ещё жива.

– Удивительно.

– Ага-ага, ты это сказал! – Тайка упёрла палец ему в грудь.

– Что? Вот незадача… Надо же, само вырвалось. Но я не это имел в виду.

– Слово – не воробей!

– А ты – привязчивая, как репей… – Змей развернул её за плечи и подтолкнул в спину. – Ладно, беги, неугомонная. Я, так и быть, прикрою.

Идти по камешкам было легко: только под ноги смотри, чтобы невзначай не споткнуться. Коридор оказался совсем коротким, и вскоре друзья очутились в гроте с высоким круглым сводом. На стенах сияли магические гнилушки, а в самом центре горел костёр. В чугунном котле бурлило пахучее варево. Тайка смогла определить полынь и листья берёзы.

Возле дальней стены она увидела ложе из наброшенных друг на друга волчьих шкур и одеял из серой валяной шерсти. Там в окровавленной одёже лежал царь Ратибор. Неподвижный взгляд упирался в потолок. Царь даже не повернул головы в сторону незваных гостей, и Тайка сперва подумала, что он мёртв, но потом заметила, как медленно и ровно вздымается его грудь.

– Живой, зараза! – Лис разочарованно сплюнул на каменный пол.

И тут – словно в замедленном видео – Ратибор сел и обвёл присутствующих таким же немигающим взглядом. Жизни в его глазах по-прежнему не было.

– А царь-то – зомби! – ахнул Пушок.

Его писк потонул в злорадном смехе Ратибора, раскатившемся по пещере и многократно повторённом эхом:

– Неужели сам Лютогор Кощеевич ко мне пожаловал? Пришёл посмотреть на моё торжество? Моя мечта и твой худший кошмар сбылись – теперь я тоже бессмертен! Наконец-то!

Глава двадцать четвёртая

Всё иллюзия

Тайка почувствовала, как у неё подкашиваются ноги.

– Дежавю… – пробормотала она осипшим голосом.

– Что? – не понял Каа.

– Так говорят, когда испытываешь чувство, будто подобное с тобой уже случалось. Только в прошлый раз это была Доброгнева: она тоже жаждала бессмертия и обрела его ненадолго. Сомневаюсь, что Ратибор, подобно ей, заложил ключ к своей смерти в жалости и сострадании. Но, признаюсь, мне было бы непросто его пожалеть.

– Настоящего бессмертия не существует, – беспечно отмахнулся змей. – У нас есть поговорка: нельзя убить только народную память. Как бы злодей ни пыжился, а в веках его запомнят не великим царём, а кровавым тираном и деспотом.

– Зато помнить будут долго. – Ратибор снова рассмеялся. – Сколько было правителей в Диви, от которых осталось лишь имя в летописи? Да и то с кляксой из-за мушиной лапки в чернильнице нерадивого писаря. А тот же Кощей хоть и много зла причинил, но вы слыхали, что про него говорят? Великий князь, объединитель Навьих земель! Тот, кто хочет творить поистине великие дела, должен быть жёстким и непримиримым к врагам, править твёрдою рукой…

– Я так и знал, что ты всегда завидовал отцу, – фыркнул Лис.

Наверное, он хотел уязвить Ратибора, но того не проняло.

– Это не зависть, а холодный расчёт. Ты тявкаешь, как подзаборная шавка, лишь потому, что сам не справился. Бессмертие – это огромная ответственность. Я собираюсь долгие годы оставаться со своим народом и вести его к цели. Это долг великого правителя. Что это ты там бормочешь, супостат? Никак колдовать вздумал? Это бесполезно. Твои заклятия будут отскакивать от меня и причинят не больше вреда, чем капли дождя.

– Слыхал я, что даже от маленького дождичка можно подхватить лихорадку, – скрипнул зубами Лис.

Похоже, он и впрямь пытался незаметно сплести заклинание. И, судя по разочарованию на его лице, оно не подействовало.

– Пф! Такая малость не помешает Диви снова стать великой!

– А тебе не говорили, что необязательно использовать слово «великий» в каждой фразе? Ты себя убедить пытаешься? Или думаешь, что люди так быстрее поверят? Не надейся – кого-то ты, может, и убедишь, но всегда останутся те, кто видит правду. Кощея свергли, и тебя свергнут.

Вот теперь слова достигли цели. Ратибор дёрнулся, точно от пощёчины, и прошипел:

– Заткнись, щенок! Будет ещё меня всякий полукровка уму-разуму учить. Потомки рассудят, что я прав. И ты это даже увидишь: из темницы, разумеется.

– Вот твой потомок, между прочим. – Лис кивнул на Тайку. – Ну-ка, скажи ему, ведьма, что ты думаешь о тиранах?

Ратибор нахмурил кустистые брови:

– В