Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1 - Мосян Тунсю

Цинцю умудрился его не узнать, и впрямь не поддавалось никакому разумению.

– Воистину настоящие таланты проявляют себя с юных лет! – воскликнул Шэнь Цинцю.

– Этот юнец не заслужил подобной чести, – скромно отозвался Гунъи Сяо. – Осмелюсь задать вопрос господам главам пиков: отчего они заранее не уведомили дворец Хуаньхуа о своём визите на границу его владений? Горько думать, что из-за этого вам был оказан столь дурной приём.

Выходит, они и впрямь прибрали к рукам лес Байлу. Как прославленный ученик, получающий жалованье от дворца Хуаньхуа, Гунъи Сяо не мог не задуматься над тем, зачем, в самом деле, двое глав пиков с хребта Цанцюн тайком прокрались на их территорию.

– Мы вовсе не планировали посещать дворец Хуаньхуа, у нас есть лишь небольшое дело в лесу Байлу, – пояснил Шэнь Цинцю.

Загадочно упомянув про некое «дело», Шэнь Цинцю прямо дал понять, что не желает развивать эту тему. Разумеется, Гунъи Сяо тоже не осмелился продолжать расспросы: как-никак представителю младшего поколения не подобает допытываться у старших об их намерениях. Немного поколебавшись, юноша наконец предложил:

– Хотя цели старших мастеров неведомы этому бездарному юнцу, он всё же осмелится предложить им свою помощь.

Едва шевеля растянутыми в лёгкой улыбке губами, Шэнь Цинцю шёпотом обратился к товарищу по команде:

– Если сейчас отпустим его, то через какое-то время за нами сюда явится целая компания. Почему бы и впрямь его не прихватить? По крайней мере, он умеет драться.

Шан Цинхуа, который, в свою очередь, этого не умел, так же тихо отозвался:

– А если он не позволит нам забрать гриб солнечной и лунной росы, что тогда? Ведь, как гласит пословица, «то, что растёт во дворе моей усадьбы, – моё, и то, что растёт у моего забора, – тоже моё». Потом не говори, что я не предупреждал тебя относительно логики дворца Хуаньхуа.

– Ты что, совсем тупой? – беспардонно шепнул Шэнь Цинцю. – Когда придёт время, просто возьмём гриб и ретируемся. Отнять его у нас силой он не сможет, и даже если он вернётся к своему учителю, чтобы настучать на нас, мы просто забьём на всё да свалим отсюда, прежде чем они нас хватятся.

– А что, если это приведёт к конфликту между нашими школами? – не унимался Шан Цинхуа.

– Что для тебя важнее – дипломатические отношения или твоя собственная жизнь? Выбирай.

– Ну ладно, берём его с собой! – мигом разобрался с этой дилеммой Шан Цинхуа.

Подняв голову, Шэнь Цинцю решительно велел Гунъи Сяо:

– В путь!

В результате тяжёлая физическая работа по управлению повозкой была препоручена младшему поколению.

Придерживая вожжи, Гунъи Сяо поинтересовался:

– Старейшина Шэнь, этот юнец не в силах понять одной вещи.

– Прошу, говори, – милостиво позволил Шэнь Цинцю.

– Исходя из уровня совершенствования, коего достигли старейшины, на то, чтобы разрушить наше магическое поле, да так, чтобы даже духи о том не проведали, им бы не понадобилось и мгновения. Что же послужило причиной возмущения духовной силы?

– Причиной возмущения послужило не разрушение магического поля, а моя схватка со странным демоническим созданием, – пояснил Шэнь Цинцю.

– Со странным демоническим созданием? – удивился Гунъи Сяо.

– По правде говоря, я не до конца уверен, что это демон, – признал Шэнь Цинцю, – однако облик этого существа столь уродлив, что оно не походит ни на одно из нормальных созданий мира людей.

– В окрестностях леса Байлу можно увидеть дым людских поселений на расстоянии десятка ли, – продолжал недоумевать Гунъи Сяо, – но мы никогда не слышали о вторжениях демонических тварей – тут даже тигров и прочих опасных хищников не водится.

– Что же это тогда было, в конце-то концов? – всерьёз задумался Шэнь Цинцю. – На удивление гибкий скелет, кожа бледная, будто кость, и всклокоченные волосы, скрывающие раздутое лицо, словно у выловленного из воды тела человека, умершего от голода.

– Чем бы оно ни было, лучше ему здесь больше не появляться, – искренне ответил Гунъи Сяо. – А если оно вновь объявится, старейшинам не придётся марать об него руки, этот юнец справится с ним сам.

В его словах звучало неподдельное почтение: хоть он почти ничего не знал о мастере Сюя, лишь пару раз видел его издали, довольно было и того, что личный ученик Шэнь Цинцю превзошёл его, заняв первое место в рейтинге. Этот человек также спас немало адептов дворца Хуаньхуа, а потому Гунъи Сяо не мог не проникнуться к нему глубочайшим уважением.

При этом Шэнь Цинцю отметил, что его манеры были скромными до застенчивости; и этим, и внешностью Гунъи Сяо напоминал Ло Бинхэ, принадлежа к тому же типу добрых и чувствительных людей с прекрасной улыбкой на не менее прекрасном лице, а потому при взгляде на него Шэнь Цинцю не мог не вспоминать о своём ласковом и послушном ученике, которого ещё не коснулась тьма, и не проникнуться невольным расположением и к этому юноше.

При квалифицированном содействии Гунъи Сяо путешественники быстро преодолели защитное поле дворца Хуаньхуа и определились с направлением.

В оригинальном произведении месту произрастания гриба солнечной и лунной росы уделялось не больно-то много внимания: упоминалось лишь, что его можно найти «в пещере, вход в которую скрыт пышной растительностью», и, чтобы припомнить эти скупые строки, Шан Цинхуа пришлось пойти на риск состариться раньше времени. И немудрено – ведь этот представитель местной флоры не удостоился того, чтобы главный герой пустил его в дело; напротив, его собирался использовать один из противников Ло Бинхэ.

Но именно поэтому Шэнь Цинцю и решился на этот шаг: если бы гриб солнечной и лунной росы влиял на основную линию сюжета или это было бы одно из многочисленных волшебных растений, которые Ло Бинхэ использовал для прокачки, он бы к нему даже не притронулся.

Законы жанра неумолимы: тот, кто позарится на принадлежащее главному герою, рискует уподобиться тому, кто, пытаясь украсть курицу, в итоге потеряет горсть риса[123], а вот покушение на имущество сотоварища-злодея ничем не чревато.

Хоть лес Байлу был весьма обширен, по счастью, такая пещера там была всего одна – это избавило путников от множества трудностей.

Шэнь Цинцю щёлкнул пальцами, и на их кончиках расцвёл язычок ярко-жёлтого пламени. Ещё один щелчок – и трепещущий огонёк поплыл вглубь тёмной сырой пещеры, оставляя за собой мерцающий хвост, который освещал дорогу.

Сперва им удавалось идти плечом к плечу, но вскоре проход сузился настолько, что мужчинам пришлось протискиваться боком. Не помогало делу и то, что тоннель петлял, словно кишка гигантского зверя.

Света едва хватало, и даже огонёк Шэнь Цинцю уже едва теплился, так что он запустил ещё несколько огненных шаров,