Стратиг метакосмоса - Сергей Александрович Плотников

ритуалы, вроде того же совместного просмотра фоток, особенно детских. Ну и кофе тоже. Так-то Саня обычно пьет его с молоком, но, во-первых, местное молоко не внушало нам доверия (коров мы не видели), во-вторых, нам обоим хотелось быть ближе к Лёвке.

Платова Санино искусство варки кофе оценила.

— Настоящий оросский аромат! — удивилась она. — Да вы мастер!

— У меня была хорошая учительница, — улыбнулась Ксантиппа.

— Не то чтобы я вас тороплю, но все-таки интересно, о чем вы хотели меня попросить? — напомнил я.

— Я хочу попробовать взять ментальный слепок с нашего официального шпиона, Симора, — сказала Платова. — Но для этого нужно попросить разрешения. Увы, моего знания языка хватает только на самые простые обиходные фразы! Кроме того, я, признаться, испытываю некоторую робость в его обществе. Он, безусловно, производит впечатление очень уравновешенного типажа, однако с представителями чужой культуры никогда не знаешь! — Платова вздохнула. — Опять же, есть ряд странностей в его поведении, которые меня настораживают. Не согласитесь ли вы переводить мне и ассистировать? Ну и… Охранять заодно, — она чуть смущенно улыбнулась. — Насколько я знаю, вы занимались медицинскими исследованиями.

— Охотно, — кивнул я. — Меня и самого это интересует. И сегодня с утра я совершенно свободен. А с Симора вы решили начать, как с самого удобного подопытного?

— И это тоже, — кивнула Платова. — Но, как я уже сказала, есть ряд странностей в его поведении, которые хотелось бы разъяснить. Например, он никогда не улыбается.

— Не улыбается? — удивился я. — Разве?

— Да, это не так бросается в глаза, потому что у него очень живая мимика. Но он действительно никогда не смеется и не улыбается, даже одними глазами! Не шутит и не реагирует на шутки. Даже намеком. Очень интересно, это такое отличное самообладание или… — она недоговорила.

— Действительно, интересно, — согласился я.

— А вторая странность, — вдруг сказала Ксантиппа, — он со всеми очень вежлив, но с Кириллом и со мной как-то особенно! Еще вежливее, чем с другими!

— И с вами? — удивилась Ифигения Александровна. — Насчет Кирилла я замечала, а вот насчет вас…

— Да-да, просто мы с ним реже пересекаемся, — кивнула Ксантиппа. — Интересно, чем это мы ему внушили такое уважение?

Действительно, чем? Вроде, ни я, ни Саня ничего особенного у него на глазах не вытворяли…

Мы с Платовой перехватили Симора как раз тогда, когда часовой впустил его на территорию замка.

— Радуйтесь, — поприветствовал я его в местном стиле, — Симор, у нас к вам есть небольшая просьба. Точнее, не у нас, а только у госпожи Платовой.

Он поклонился очень изысканным жестом, отставив ногу и слегка раскачивая полы плаща. Из наших повторить что-то похожее получалось только у Вальтрена, который пока единственный обзавелся одеждой в местном стиле. То есть заказали одежду у местных портных несколько человек, но никому, кроме нашего протостратига, пошить костюм не успели: здесь портные работают неспешно. Вальтрен, однако, как-то уговорил своих ускориться. Мы же с Ксантиппой решили этим не заморачиваться, как только выяснили, что наша повседневная одежда здесь считается приемлемой, благо, оба не шмоточники. Вот Рина и Лана точно заказали бы себе новые платья! Может быть, и Лёвка тоже. А Ксюшу, спорю на что угодно, привлекли бы кожаные прикиды некоторых «гостей станции» в средневеково-варварском стиле, почти наверняка она бы раздобыла себе что-то похожее!

Так вот, поклонившись, Симор выпрямился и сказал:

— Буду рад выполнить для вас все, что в моих силах. Особенно для такой очаровательной дамы.

При этом лицо у него осталось абсолютно серьезным, даже без тени вежливой улыбки. Да, действительно, странно, что я не заметил прежде! Наверное, дело даже не только в мимике, а еще и в развитых социальных рефлексах. Если та же Лалия пятнадцать лет назад вызывала у меня ассоциации с андроидом (сейчас ей получшело: долгая работа над собой принесла плоды), то Симор в «зловещую долину» отнюдь не сваливался.

— Переведите ему, что я хочу выполнить его ментальный слепок, — сказала Платова, — если он не против.

Я перевел. Это было трудновато: мой прогресс в языке шел очень быстро, особенно потому, что я стимулировал память магией и хватался за любую возможность расширить словарный запас. Но все же трех недель мало, чтобы научиться свободно чувствовать себя в разговоре на сложные темы! Так что вместо «ментального слепка» у меня получилось что-то вроде «карта разума» — и это, честно говоря, не худший мой вариант перевода!

— Вам нужно, чтобы я вновь показал вам движение магии в моем теле? — уточнил Симор.

— Нет, это не нужно, — покачал я головой, поскольку хорошо знаком был с технологией Платовой и даже сам начал ей учиться. Мне, к сожалению, не хватало специальных медицинских знаний, чтобы получать такой же хороший результат, как у нее. Однако я точно знал, что «магическая маскировка» на процесс никак не влияет: благодаря воспоминаниям Ксантиппы, нам давно удалось переоткрыть этот фокус, и теперь мы сами гуляли за пределами замка только «включив» ее. Просто на всякий случай.

Платова же легко снимала с нас слепки разума что со включенной маскировкой, что без.

— Она попробует прочесть мои мысли? — поинтересовался слуга Мастера Равновесия.

— Нет, ваши мысли ей не нужны, — коряво прозвучало, но уж как получилось.

— Тогда что требуется от меня?

— Ваше согласие.

— Зачем?

Тут я несколько завис. Платова, которая неплохо понимала звучащую речь, сказала:

— Скажите ему, что такова наша медицинская этика. Этос. У них же есть это слово, да?

Я перевел.

— Ваша этика внушает уважение, хотя и вызывает удивление, — отвечал Симор. — Что ж, если от меня ничего не требуется и это не нанесет мне никакого физического урона, можете считать, что вы получили мое согласие.

Годы привычки прислушиваться к формулировкам (в околополитической среде это много значит!) сделали свое дело, и я уточнил:

— «Можете считать»? Почему вы говорите так?

— Потому что мой господин велел оказывать вам полное содействие во всем, что не несет урона собственности других лиц и не нарушает его интересы.

«Культурное различие», — подумал я.

Платова между тем приступила к снятию ментального слепка. В оптическом диапазоне это вовсе никак не выглядело, в магическом же у нее сильнее засветились глаза и кисти рук, на которые она принимала