Стражница Сумеречного перевала - Кира Стрельникова

Девушка прерывисто вздохнула, не сводя взгляда с высоких башен, и волчица внутри тоже вздохнула. Как их там примут?..

– Все будет хорошо, – уверенно произнес Эргед, словно почувствовав ее волнение.

– Надеюсь, – пробормотала Ула, незаметно сглотнув.

Дорога оставалась пустой, светлый лиственный лес по сторонам тихо шуршал от легкого ветерка, ласково грело солнышко. День обещал быть жарким, и всадники скинули куртки, оставшись в рубашках и штанах. Ула не отказалась бы сейчас от прохладного озера или речки, но увы, поблизости таковых не наблюдалось, она это помнила. А в крепости водопровод был. Имелись там и купальни, и своя баня, и даже умывальные в некоторых комнатах. Замечтавшись о водных процедурах, девушка и не заметила, как приблизилось каменное укрепление и дорога уперлась в ворота, окованные железными полосками.

Глубоко вздохнув, Ула спрыгнула со спины гнедого, подошла к дверце со смотровым окошком и несколько раз стукнула молотком по металлической пластине. Звук вышел таким громким и разнесся по округе, заставив вздрогнуть от неожиданности. Окошко открылось, и на Улу уставились внимательные глаза дежурного часового.

– Кто такие? – коротко спросил он.

– Ула, стражница, – коротко представилась девушка и добавила: – Мне с комендантом поговорить надо.

– Эргед, гончий, – сообщил воин, когда взгляд часового переместился на него.

Еще мгновение часовой их рассматривал, потом послышался скрежет, и ворота распахнулись.

– Входите. – Дежурный посторонился, пропуская путников.

Ула переступила порог, жадно разглядывая двор: чистый, выметенный, ни одной травинки. Вдалеке виднелись трехэтажные казармы, с невидимой отсюда площадки доносился зычный голос, слаженное уханье и звон клинков – там, как обычно, шла дневная тренировка. Из кухни тянуло дразнящим ароматом томящегося рагу, с заднего двора слышалось кудахтанье кур. Мирная и такая до боли знакомая картина.

У девушки перехватило горло, она едва не закашлялась и часто заморгала, сдерживая предательские слезы. Она даже не заметила, как вцепилась в руку Эргеда, пока шла к центральному зданию, не отрывая взгляда от окна кабинета на втором этаже, где отец занимался делами крепости после утренней тренировки. На нее он в обязательном порядке спускался лично, не только чтобы проследить за остальными, но и самому принять участие.

Глубоко вздохнув, Ула ступила под гулкие своды холла, быстрым шагом пересекла его и подошла к лестнице, не желая пока ни с кем встречаться. Эргед молча следовал за ней. Они поднялись к кабинету и остановились перед массивной деревянной дверью на толстых петлях. Ула прикусила губу, сердце суматошно колотилось в груди, было и страшно, и волнующе, одновременно хотелось и постучаться, и развернуться и малодушно сбежать…

– Давай, – мягко произнес Эргед, легонько подтолкнув вперед.

Ула подняла руку и коротко стукнула, чутко прислушиваясь. Почти сразу раздался такой знакомый, чуть приглушенный голос:

– Войдите.

Вскинув голову, она резко распахнула дверь и шагнула вперед, не сводя взгляда с сидящего за столом мужчины. Широкоплечего, с темной с проседью шевелюрой и аккуратной бородой. Неуловимо похожий на Улу, он выпрямился, оторвавшись от бумаг, и замер, уставившись на гостью и едва ли заметив Эргеда. Несколько мгновений в кабинете царила тишина, а потом Ула тихо произнесла:

– Здравствуй, папа. Я вернулась.

Эпилог

По поляне разносились радостные детские крики – мальчик лет пяти и девочка помладше затеяли веселую возню с огромным лохматым черным волком. Он грозно рычал, скалил зубы и вращал золотистыми глазами, делая вид, что охотится, и дети с восторженными воплями убегали от него, а потом с хохотом напрыгивали. Волк валился на спину, снисходительно щурился и позволял тискать себя за уши, гладить пузо и запускать ладошки в густую длинную шерсть.

Ула наблюдала за этим безобразием с легкой улыбкой, и в ее глазах светилась нежность. Дух-ищейка очень трепетно относился к их с Эргедом детям, обожал играть с ними и при каждом удобном случае просился на волю. Гончий не возражал, Ула тем более, она и сама время от времени выпускала свою волчицу. Старшенький, Ортен, как сказал Рарох, скорее всего, тоже станет ищейкой, как отец, – мальчик рос сильным, ловким, в лесу ориентировался не хуже самой Улы, и духи рода уже высказали свое одобрение. Осталось дождаться, когда ему исполнится пятнадцать.

Джерра ни в чем не уступала брату, ходила за ним по пятам, с удовольствием училась всему, что и он, и за своих детей Ула была спокойна.

Они с Эргедом прожили в пограничной крепости несколько недель, там же провели обряд – отец как комендант имел на это право, и поскольку возражений против избранника дочери не высказывал, то и тянуть не стали. Вспомнив, как гарнизон три дня шумно праздновал знаменательное событие, Ула улыбнулась шире.

А потом они все-таки решили вернуться на их поляну, поближе к Сумеречному перевалу. Пусть граница и отодвинулась, но за ней все равно стоило приглядывать, да и Эргед регулярно объезжал соседние долины, проверяя, все ли спокойно в деревнях. Случаев одержимости и правда стало меньше, но все-таки иногда бывали, и наличие рядом гончего вселяло в жителей уверенность и спокойствие.

А через пару месяцев после возвращения к перевалу Ула поняла, что скоро в их семье будет пополнение. Дом пришлось расширять, делать пристройку-детскую, да и второй этаж не помешал бы, чтобы было где отдыхать, так что работы прибавилось. Жители деревень регулярно снабжали свежими продуктами, нужды заводить еще и скотный двор не было, по двору лишь бродила дюжина куриц, благо они особого ухода не требовали.

Жизнь потихоньку налаживалась, скучно уж точно не было. Ула занялась травничеством и могла целыми днями бродить по окрестным лесам, собирая корешки, ягоды и цветы, а потом готовила из них отвары, мази и порошки. И это мирное занятие нравилось ей не меньше, чем когда-то патрулирование границы.

Отец стал приезжать к ней чаще, особенно когда узнал, что скоро станет дедушкой. И с родителями Эргеда Ула познакомилась, к ним они заехали перед возвращением к перевалу и провели в гостях целую неделю.

Пришлось на поляне еще и гостевой дом строить, поскольку ранее уединенное место в скором времени обещало стать более людным и шумным. Но Улу это больше не пугало, она поняла, что трехлетнего одиночества ей хватит до конца жизни. Да и приезжали к ним люди близкие, отнюдь не чужие.

А вот судьба бывшего советника князя так и не прояснилась, он сгинул где-то в лесах, окончательно повредившись умом. Может, для него оно и к лучшему. Ни Эргед, ни Ула по нему не скорбели, князь тем