Наследник огня и пепла. Том VI. Сердце бога - Владислав Добрый

Но вот вторую ночь я уже едва дождался, пока стемнеет. После собеседований, похорон, обхода войска, и плотного ужина мы «заперлись» в палатке и пересчитали монеты из одного сундука. Пришлось, правда, для этого расколотить его на куски — ключей мы так и не нашли. Это, оказывается, долго, когда их много. К тому же, как выяснилось Ланс плохо считает, даже хуже Волока. В общем, считал я практически в одиночку. Правда, я быстро приспособился — собрал десять монеток в столбик, и велел остальным выстраивать столбики такой же высоты. И дело пошло быстрее.

Странно, но эта, довольно примитивная уловка для облегчения работы вызвала у моей свиты совершенно искренние восхищения.

В первом же сундуке мы насчитали 4956 сольдо. Должно было быть ровно 5000, полагаю. Где испарились недостающие — не так важно. По весу все сундуки были примерно одинаковы. Скорее всего, каждый сундучок весит примерно местный «пуд» — это вес, который один человек может тащить целый день. Курс серебра к золоту немного скачет. Возьмем грубо 20 к одному. Если в сундуках примерно по 5 тысяч серебряных монет, то мы взяли всего 40 000 сольдо, или 2 000 дукатов. Не так уж и много, по моим меркам. Но все же, достаточно, чтобы побыть немного щедрым. Я отсыпал по пятьсот сольдо Сперату и Лансу. И сотню Волоку.

— Это ваши личные деньги, — сказал я. — Напомните мне по возвращению в Караэн дать вам больше.

И не слушая благодарностей, тут же велел:

— Сперат, пошли человека за Фрозеном и Леонхартом. А сам сходи за Динададом.

— Сеньор Магн, — вдруг сказал Ланс. — Я хотел бы с вами поговорить…

— Хочешь доспехи того бугая? — спросил я, машинально бросив взгляд в угол палатки. Там в кучу были свалены трофеи. Волок потихоньку приводил их в порядок, отмывая от крови. Желания с ними разбираться не было. — Я хочу отдать их Сперату. Он почти такой же здоровый как…

— Его звали Ресиниан Крушитель, и я не хочу ничего от этого ублюдка!

В палатку заглянул Сперат.

— Сеньор Магн, в лагерь пришли бродячие менестрели, — и он многозначительно посмотрел на меня. Ланс знал, что через них мы держим связь с Караэном, но делал вид что не знает, демонстративно удалясь, когда я «слушал музыку».

— Выберешь потом себе что захочешь, — сказал я Лансу, недвусмысленно показывая глазами на дверь новостей из Караэна не было почти месяц. А от бывшего убийцы Рудо, которого я оставил в Таэне, уже две недели. Я в свободное время написал целую пачку листов с указаниями для Вокулы, Фанго, Рудо и столько же писем для жены. И мне не терпелось их отослать.

Ланс покачал головой.

— Нет. Вы должны меня выслушать, сеньор Магн. И, лучше бы, наедине.

Жизнь забавная штука. Иногда она тянется медленно и наполнена скукой. Но стоит начать происходить чему-то интересному, как она тут же пускается вскачь, не давая времени отрефлексировать происходящее. И яркие вспышки сливаются в какой-то блядский цирк.

Примерно через десять минут я уже сидел перед палаткой. Внутри палатки бренькали музыканты. Пришлось их впустить, чтобы никто не видел, как они дешифруют послания. Передо мной стояли Фрозен и Леонхарт. Прискакали непривычно быстро. Тот же Динадад появится, скорее всего, не раньше чем через полчаса. За Леонхартом топталось десяток человек разной степени похожести на него. Все в доспехах. Некоторые даже в кирасах. Фрозен, помимо свиты телохранителей притащился с женой и дочерью. Теперь вокруг палатки целая толпа народу.

Впрочем, в этом мире власть очень быстро проявляется зримо не столько одеждой и дорогими вещами, сколько людьми, которые налипают на тебя как снег на катящийся снежный ком. Даже я, который старательно дистанцируется от этого, в силу воспитания подозревая в тех, кто пытается прилипнуть только просто прихлебателей и чаек, и то даже сейчас далеко не один. Помимо стоящих за моей спиной Ланса и Сперата, рядом трутся четверо слуг. Двое из Караэна, я помню их еще по поместье. откуда взялись еще двое я не знаю, но они уже давно прислуживают. Рядом стоят у входа в палатку двое латников Леона. Какие-то люди жарят мясо на костре в стороне — мне готовят отдельно. Там есть женщины и дети. не удивлюсь, если пара телег из обоза тоже условно мои. Или не условно. Я долго смотрю на моих новоиспеченных сотников. Это заставляет их нервничать.

— Я позволил себе наглость, сеньор Магн, — начинает Леонхарт явно заученную фразу. Слишком правильная речь. И тут же сбивается. — притаранить… принесть то есть… эта… бочонок вина, сеньор! А! Вы уж не откажите, вино хорошее, такое даж Регент пьет!

Двое из его свиты подтаскивают бочонок поближе но смущаются и останавливаются рядом с Леонхартом. Меня простреливает злость. Врешь, мужик. Регент не пьет вино из бочонков. Только из бутылок… Я машу рукой, подавая знак Волоку. Я заготовил небольшую речь, но сейчас слишком раздражен, чтобы говорить. Только что Ланс признался в предательстве. И я никак не могу справиться с обидой.

Запасливый Сперат раздобыл два бело-красных сюрко. Это такие накидки поверх брони. Волок выносит их по одной. Сначала одну отдает Леонхарту, вторая достается Фрозену. Он берет её левой рукой — правая, прирощенная, сжимает рукоять висящего на поясе шестопера. Видно, что он старается ей не пользоваться. Но ему приходится. На сюрко лежит кошелек с сотней сольдо. Леонхарт тут же ловко прячет кошелек за пазуху, пока Фрозен тупит.

— Кажется я назначил вас сотниками, — наконец говорю я. — И вы справились. Молодцы. Это вам награда за верную службу.

Я надолго замолкаю. Ресиниан Крушитель, тот крупный хмырь с шипастым шаром, которого я убил, оказался двоюродным дядей Ланса. В принципе, ничего удивительного. Если покопаться, то он и мне наверняка кем-то приходится… Ланс что-то такое кричал во время битвы, но тогда мне было не до этого, да и это не показалось мне особо важным. Битвы с родственниками для меня вообще уже обычное дело. Но только что Ланс рассказал мне, что этот человек обладал не только родственными связями с Лансом, яркой