Наследник огня и пепла. Том VI. Сердце бога - Владислав Добрый

это не удивительно — схожая школа фехтования. Наверняка удар, разрубивший Фрозену лицо, был нанесен снизу. Я бы бил именно так, учитывая его шлем. Мне вдруг приходит в голову дикая идея. Я приставляю отрубленную руку с шестопером к культе Фрозена. В моей руке проносятся мысли о группах крови, об отторжении тканей, но мне некогда. Я встаю над Фрозеном, сжимая в кулаке демоническую жемчужину. Поднимаю кулак над шлемом и кричу:

— Пылая красотой!

Одновременно накрывая волной лечения всех вокруг.

Потом в памяти опять провал. И вот я уже повторяю процедуру рядом с Леонхартом. Кроме него вокруг пара десятков раненых.

Удивительно, но меня хватило на два заряда. И даже осталось на пару раненых латников — сеньоры всадники, разумеется, не валялись вместе с пехотой. Пришлось им обращаться за помощью отдельно.

Следующие три дня мы провели на поле боя. Таковы были традиции. Армии, помимо всего остального, досталось много припасов в виде сушеных фруктов, мешков немолотого зерна, бочек с вином и копченого мяса. Люди объедались, и впервые делились едой не жалея. Я побродил между ними. За меня поднимали тосты. Внезапно появились девки, которые бросались на меня, прижимались ко мне грудью и искренне благодарили за спасение своих мужей.

Или у раненых было по паре жен, или это был просто благовидный повод об меня потереться. Пехотинцы хохотали, и широко улыбались при виде меня, поднимали приветственно грубые кружки. Но близко не лезли и общались исключительно вежливо.

Все же ранение в легкое для местной лечебной магии было даже опаснее, чем в живот. Перитонит и гангрену в свежезатянутых ранах тут отчасти предупреждали с помощью наложения компрессов и бальзамов из каких-то трав, наверняка волшебных. А вот кровь, попавшая в легкое, была проблемой. Поэтому Леонхарт смог встать только на следующий день. И все равно постоянно кашлял. Поэтому я провел ему еще один профилактический сеанс наложения рук.

Даже Фрозен пришел в себя раньше. К нему я тоже зашел. Теперь у него была своя телега а вокруг постоянно терлись какие-то хмурые типы, увешанные железом и с хорошим оружием в руках. Его жена переоделась в дорогое, яркое платье с глубоким вырезом. Если бы не обветренная кожа, её манеры вполне позволяли ей сойти за знатную даму. А может, дело в её внешности. Мы снисходительны к красивым людям. А их дочка, к моему удивлению, щеголяла в шатанах и кольчужке по размеру. Видать, кто-то взял с собой сына или другого малолетнего родственника на войну. У меня была пара таких попыток, я таких разворачивал. Интересно, хозяин кольчужки пережил ночь? Когда я организовывал сожжение трупов детских тел не видел.

— Я так и не представил вам мою жену, сеньор. Магнолия. И моя дочь, Лилия, — встретил меня Фрозен. Он сказал это вместо приветствия, заставив недовольно крякнуть стоящего рядом Ланса. Я кивнул дамам. Кажется, в прошлый раз их звали по-другому. Впрочем, учитывая, как местные относятся к именам… Может, они сменили имя вслед за мужем. Отмечая новый этап в жизни.

— Вам повезло. А вот моя жена сейчас далеко отсюда и… — машинально начал я вежливое общение, принятое среди аристократов, но одернул себя на полуфразе. — Лучше скажите, сеньор Фрозен, как ваша рука.

Он ошарашено посмотрел на меня. И только потом на руку. Его больше удивляло не то, что у него новая рука, а то, что я обратился к нему в уважительной форме и назвал сеньором. Он ловко сорвал с пояса тот самый шестопер, несколько раз затейливо покрутил его вокруг кисти, демонстрируя прямо таки цирковые навыки. И сдержанно ответил:

— Все нормально. Лучше, чем без если бы её не было. Правда, постоянно болит.

Я кивнул, размышляя. Вряд ли Фрозен до этого умел так ловко крутить оружие. Поэтому он и показал мне эти изменения. Постеснялся спросить прямо. Я уточнил:

— Ты раньше так умел?

— Нет, — покачал головой Фрозен. — Да и с чем другим трудно идет. А вот эта штука в кулаке, как родная… Неприятное чувство. Нет, спасибо за руку, сеньор Магн, я не хочу сказать… — он замялся.

— Держи меня в курсе, — я коснулся его руки пропуская немного лечения. — То что ты унаследовал навыки прошлого владельца очень странно, я о таком не слышал.

— Потому что никто еще не приращивал людям конечности! — хохотнул Ланс, с явной гордостью за меня. — тебе повезло, мужик! Благодари сеньора Магна!

— Сеньор Ланс… — одернул я своего телохранителя. Сам виноват. Забылся и перешел на ты. И Ланс тут же попытался оттоптаться на Фрозене, показать что он ему не ровня. — Не надо так грубо. Сеньор Фрозен заслуживает большего уважения.

Дождавшись, пока Ланс кивнет, я снова обратился к своему сотнику:

— Боль должна пройти, со временем. Но если что-то не так, сеньор Фрозен, я вам… — я запнулся на слове «приказываю». Тут есть высокопарное «повелеваю». Но оно носит уничижительный оттенок. И лежит несколько в другом контексте. Так можно сказать завоеванному городу. Повелеваю принести мне выкуп. А приказы сеньор не отдает, он лишь изъявляет желания. — Я желаю, чтобы вы, сеньор Фрозен, при любых странностях, немедленно шли ко мне и сообщали лично. Это не только о здоровье. Сперат, проследи, чтобы моя охрана была предупреждена.

— Хорошо, сеньор Магн, — спокойно кивнул Фрозен.

— Кто-то едет с севера, — сказал Ланс.

Вот ни минуты покоя. Я повернулся в ту сторону. Пока пехота и я вместе с ней, расслаблялись, всадники на утро отправились на вольную охоту, в надежде настигнуть и пленить разбежавшуюся армию Старого Волка. Пока у них это выходило плохо. Зато, периодически появлялись отряды тех, кто либо сбежал от нас раньше, либо наших «врагов». И просили принять их на службу. Похоже, этот был один из таких. Слишком уж празднично вырядились. Я проводил с такими беседу лично. И уже после собеседования решал, принять ли их на службу. Теперь я мог себе позволить выбирать.

В жадносумке Сперата прибавилось восемь сундучков. Очевидно, мы действительно взяли казну Старого Волка. В первую ночь и день после битвы было не до того.