Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

— Вчерашнюю ночь ты тоже с капитаном беседовала?

— Да.

Я решил пошутить, немного.

— А влетать голой к мужчине тебя тоже он надоумил?

Она покраснела и пулей выбежала из комнаты.

Венера подскочила. Сняла панталоны и уселась на горшок. Вот откуда у меня такое чувство, что Венерина мама — это я, а не Екатерина. Доча сделала свои дела и опять залезла под одеяло.

— Ты к маме не пойдёшь?

— Нет. Я её сейчас боюсь.

Понятно, ребёнок не послушался и боится наказания.

Зашла Екатерина,

— Венера пойдём одеваться.

— Ты собралась везти девочку по коридору голую как обезьяна?

Это я уже утрирую, не была Венера голой. Но надо же внушить чувство вины.

— А одежду ты не догадалась захватить.

— Она вчера ходила так и не чего.

— Вчера она ушла так, по твоей вине, потому что она ребёнок. А сегодня рядом взрослые люди.

Екатерина покраснела, развернулась, вышла. Когда она зашла с одеждой, мы играли, я щекотал дочу, она смеялась заливисто и громко (надо было как-то снять её испуг перед мамой). Увидели маму прекратили, сели, сделали невинные лица. Но смех из нас всё-таки вырвался, мы прыснули одновременно. Маманя стояла, ничего не понимая. А нам просто было весело. Я одел на Венеру платье, поставил рядом с мамой.

— Иди с мамой, она не будет тебя ругать, она очень добрая и пушистая. И мы опять засмеялись. Девочки ушли, надо и себя в порядок привезти. Помылся оделся, спустился в зал. Спросил у трактирщика.

— Мои завтрак заказывали? Нет, ну дак вот, нам завтрак в номер. И сколько я вам должен за постой. Мы прямо после завтрака отбудем. Он покрутил шестерёнками в голове, погонял в ней же тараканов. Назвал сумму, я понял, что торговаться не следует, цену он назвал честную. Расплатился и поднялся наверх. Наши уже собрались в общей, по немому согласию, комнате. Стояла какая-то напряжённая тишина. Я не собирался дуться без причины, сел за стол. Тут же у меня на коленях материализовалась Венера. Капитан грустно улыбнулся, вспомнил, как по нему его невеста лазила.

— Венера, надо Матвею Григорьевичу подарить назад цепочку, которую он тебе подарил, ему, её, его невеста подарила.

Было б сказано. Кому то, что-то подарить, дак это ж радость то какая, какие люди счастливые, когда им, что-нибудь дарят. Одним движением она стянула с себя цепочку и протянула капитану, искренне радуясь.

— Нате Матвей Григорьевич, это вам подарок от меня. Принесли завтрак, я велел налить в одну тарелку мне и Венере, всё равно, с разных есть не получалось, то она в мою залезет, то я в её. Нам было весело. А все остальные, были уж как-то по-особенному, напряжены. Всё-таки я не выдержал первый.

— А чо вы надулись как буки? Вы чо поссорились? Из-за чего?

— Да тёща, твоя с утра погоняла девчонок, из-за Венеры.

Я уставился на будущую тёщу, и начал говорить о ней в третьем лице.

— А какое право она имела, гонять свободных женщин. Даже если она моя будущая тёща. Тем более она сама виновата в случившемся. Ей надо было за ребёнком следить, а не балаболить с мужиками.

Екатерина аж вспыхнула, опять перелилась всеми цветами спектра. Надулась. А ты думала, я себя виноватым буду чувствовать. Фигушки, пусть ты какая-то суперсекретная попаданка, а на шею себе я залезть не дам, там Венерино место. У тебя был шанс его занять, дак ты предпочла выставить меня извращенцем, пусть только в моих собственных глазах. Вот и попробуй теперь оправдаться.

— И ещё, почему ты ребёнка отправила одного? в чужом доме, в чужом городе. А если б её похитили? Мы ж вчера деньгами светанули, нас теперь каждый уголовный элемент в городе пасёт.

Тут и капитан голову опустил. Правильно, ты тоже виноват.

— Попроси у девчонок прощения, нам нельзя ругаться.

Варя, Настя, и ты мелкая, простите мою будущую тёщу, а я вам за это леденцов куплю, вернее Матвей Григорьевича попрошу купить. Ему всё равно надо до ювелира доехать.

Кажися обстановку я разрядил.

— Простите меня девочки, напугалась я очень.

Девчонки запричитали, заохали, заахали, помирились. Начали собираться в дорогу. И тут меня за рукав потянула Венера. Я взял её на руки, она зашептала мне в ухо.

— Ваня, я опять писать хочу.

— Я понёс её в мою комнату, там она уселась на горшок, я ещё подумал надо бы и Настёной дочке пописать, потом махнул рукой, у неё своя мама есть, а я мама вот этому мелкому ангелу. Как она меня назвала — Ваня! Ух ты мелкая зараза, прямо как мужа родного. Вот умеет удивлять, вся в маму. За неё и с мамы санкции сниму, буду опять улыбаться. Вернулись в общую комнату, начал одевать Венеру тёплые сапожки. Шубку, шапку, шарф, муфточка в одной руке. Ох красавица, прямо боярыня. Взял на руки, все остальные уже тоже были почти одеты. А сам то я не одет, и с ребёнком бегом в свою комнату. Волчий полушубок, шапка, шпага, пистолеты за пояс, ребёнка на руки и назад. Кажися все готовы, прислуга выносит наши баулы, дал всем по гривеннику, помахал рукой хозяину.

Посадил ребёнка в карету, тронулись. Матвей Григорьевич свернул в проулок, ну это он к ювелиру и за конфетами. Догонит. Возница, оказывается знал дорогу, зря я переживал. А вот куда делись вчерашние охранники, надо у Григорьевича спросить, и вообще узнать, чем там дело кончилось, с пленными. Капитан догнал нас за городом. Едем рядом, следим по сторонам. Или в Ржеве очень осторожный преступный элемент, или купцы никому не разболтали про нас. Я заговорил.

— Как там с нашими пленными получилось? Приняли их, когда суд, нас будут вызывать?

— С ними всё в порядке, инспектор разбойного приказа поспрашивал нас. Прочитал протокол, свидетелей много, все очень уважаемые люди, да и нотариус, в городе не последний человек. Единственная проблема, тут такие преступления не расследуются, вернее судить за такое убийство тут нельзя, за это ведь смертная казнь, а казнят у нас только в Москве и Санкт-Петербурге. Вот туда их и отправят с ближайшей оказией. А оказию можно ждать и десять лет. Не так часто убийства происходят. А чтоб преступника ловили ещё реже, а при таких обстоятельствах, этап наберётся очень нескоро, если только какой-нибудь проходящий. Горе — охранников, я отправил домой сразу же.

— А про Катерину ты мне скажешь, наконец, кто она, тут нас никто не подслушает.

— Скажу, но вначале новая вводная тебе