Кровь Первых - Ольга Аст

и забрать с собой Вегардов и Первые роды́. Теперь я знаю, сколько их осталось. А люди справятся и без меня. Их поглотит гниль. А ты мне в этом поможешь, потомок Арнвидов, ведь для тебя имеет значение только жизнь твоего короля. Скаль эк тета гримлига гьялга, Христианхен.

Созданные из Первых к Первым и вернутся.

Кровь вскипит, и боль затмит разум.

Зверь проснется в теле человека.

И призовут его Древние боги в услужение свое.

Не останется в нем больше воли,

лишь зов и ярость предков…

Зеленый камень в серьге раскалился и покрылся тонкой сеткой трещин. Кровь в теле велеросца стремительно побежала по венам, пробуждая память предков. Она возрождала звериные инстинкты и жаждала отмщения, но не смела буянить возле своего господина, помня о его гневе. Ей было тесно в жалкой человеческой оболочке, и кровь стремилась приспособить ее под себя и вместить всю первобытную силу.

Древний бог самодовольно наблюдал за изменениями в теле потомка Лесного орла и не заметил, как внутри него самого кокон, оплетенный черной слизью, надорвался, выпуская тонкий луч света. Вслед за ним показались золотистые локоны, а решительный взгляд пронзал скопившиеся сгустки тьмы вокруг. Эмилий обернулся посмотреть на уютное гнездо, все это время защищавшее его от гнили, и рванул края кокона в разные стороны. Закрыть глаза на происходящее и прятаться в тепле было удобно, как и жалеть самого себя, считая слабым и недостойным. Старые шрамы на спине вскрылись, причиняя мучительную боль. Рубашка пропиталась кровью и липла к глубоким ранам, но он лишь стиснул зубы и перешагнул через лохмотья, оставшиеся от убежища. Бог пробуждал в его друге неведомую силу, и Эмилий чувствовал, что если ее не остановить, то она может с легкостью поглотить разум. Он отмахнулся от липкой слизи, не обращая внимания на изуродованную спину, и, набрав полную грудь воздуха, заорал:

– Твое имя Кристиан, и им нарек тебя я, Эмилий – твой единственный бог!

Клятва, созданная из искреннего желания защищать, и древняя кровь, пробудившаяся от спячки, соединились в единый поток, и даже богам не был известен исход этого слияния.

Глава 16

Алеистер

Все, что могло пойти не так в Дартелии, уже случилось. Я никогда не уповал на волю Небес, рассчитывая только на свою рассудительность, но отрицать существование высшей силы, когда перед тобой Бог, – поступок, присущий необразованным глупцам.

Оставив позади благородную семью, я посвятил себя великим целям, но на деле они расходились с моими моральными устоями, а стремления и идеалы, столкнувшись с жестокой правдой, разбились и разлетелись сотней осколков.

Придя во дворец, я преисполнился решимости положить свою жизнь на благо народа Дартелии и помочь стране достичь процветания. Но каково же было мое разочарование, когда у власти оказалась кучка зажравшихся свиней, одним своим присутствием вызывающих отвращение. Совет Семи призван возродить мощь Дартелии, но кто скрывался за дорогими одеждами и громкими словами? Жалкий старый пьяница, у которого было слишком много денег для увеселительных домов и покупки рабов. Первосвященник, причисливший себя к богам и считающий, что он несет глас Небес. И кучка лордов во главе с Валадианом Грисским. Из всех только он казался тем, кто заинтересован не в роскоши и вседозволенности, а в восстановлении страны.

Однако первая встреча с будущим королем полностью поменяла мои планы.

== Дартелия. 396 год, Эпоха Скорби. ==

Коронация

– Не вижу в ваших глазах воодушевления, советник Алеистер. – Лорд Грисский вольготно расположился в мягком кресле, внимательно наблюдая, как я облачаюсь в дорогой костюм, пошитый специально для церемонии.

До коронации нового правителя оставались считаные часы. Совет Семи уже провел ритуал и показал народу сияющий камень. Ужасающе варварский способ доказать право на престол с помощью крови. Но если они хотели возродить в людях надежду, то лучшего способа и не придумаешь, как застлать им глаза красивыми легендами. Чем слабее души людей, тем легче ими управлять.

– Боюсь даже подумать, Валадиан, кого вы посадите на трон. Надеюсь, ваш король будет умнее некоторых членов Совета, и соответствующий внешний вид тоже бы не помешал.

– Вы имеете что-то против того, как выглядели предыдущие правители? – Валадиан усмехнулся.

Я дотянулся до столика и, подцепив стопку портретов королей Дартелии, протянул их лорду Грисскому.

– Имею, Валадиан. Признайтесь, за кем из них вы бы слепо пошли? За безобразным мешком сала и костей, из которого выплескивалось вино через все видимые отверстия, или за исчадием ада, чей безумный образ в крови женщин и детей преследует вас даже по ночам?

Лорд Грисский взглянул на рисунки и, небрежно отбросив их в сторону, расхохотался.

– Полно вам, Алеистер, оставим предрассудки. Смею предположить, что наш выбор вас приятно удивит, а ведь вы давно могли бы познакомиться с претендентом на трон Дартелии.

Аккуратно, чтобы не помять тонкий материал, я вытянул из шкатулки черную ленту и подвязал ей волосы. У меня отпадало всякое желание раньше времени смотреть на пешку, которую они выбрали. Но оттягивать неизбежное было бессмысленно, поэтому разгладив складки на костюме и растерев лавандовое масло на запястьях, я в сопровождении лорда Грисского направился в зал для приемов, чтобы оттуда проследовать на церемонию коронации перед народом.

Члены Совета Семи в полном составе уже дожидались нас, и мне пришлось услужливо улыбаться им и выказывать знаки уважения, от которых меня тошнило. Но пытка не продлилась долго.

Высокие двери тяжело открылись, придерживаемые слугами, и в зал вошел будущий король Дартелии в парадной одежде. В каждом шаге ощущалась твердость и уверенность. Гордо поднятый подбородок давал понять, что передо мной далеко не безропотная пешка и не охочий до удовольствий разбалованный сынок лорда. Взгляд лидера, готового вести за собой армию и одновременно уничтожить любого, кто посмеет ему препятствовать, пленял и покорял. Серебристые волосы придавали внешности таинственность и невольно воскрешали в памяти легенды о Звездном Волке.

– Ну как, Алеистер, наш Бардоулф вовсе не дурен собой, не правда ли? – Валадиан довольно ухмылялся, видя мою растерянность.

– Бардоулф? Волк? Вы дали королю имя волка? – я даже не пытался скрыть своего замешательства.

– Не просто волка, а чистого и яркого Волка из легенд. Символизм, мой друг, превыше всего, когда наша цель – вернуть людям веру.

Я слышал Валадиана, но не мог отвести глаз от юного короля, который держался так легко и непринужденно среди скользких членов Совета. На чьей же он был стороне и как ему удалось добиться возведения на трон?

Коронация прошла неожиданно бурно. Еще никогда раньше мне не доводилось видеть, чтобы народ так радостно приветствовал нового короля. Совет Семи