Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

всё синим пламенем, не будет тебя народ слушать, пусть подыхают с голоду. Но статус педофила я на себя не наложу.

Капитана аж передёрнуло. Он продышался видно в уме посчитал, и спокойно сказал.

— Речь идёт о государственной тайне высшей степени секретности. Ты обвенчаешься с Венерой, сыграешь свадьбу, позовёшь на неё соседей, напишешь завещание. Мало ли, погибнешь в бою. Имение должно отойти жене и тёше в равных долях.

Я сник, если полковник Ф С Б говорит о гостайне высшей степени секретности, значит дело касается будущего. Он чего-то такое узнал.

— Так бы и сказал.

Я опустил голову, в конце концов, ни кто не заставит меня выполнять супружеские обязанности, то есть, это будет фиктивный брак. Ко мне подошла мелкая невеста. Залезла на колени, начала гладить по щеке.

— Не плачь, я буду тебе хорошей женой, я буду тебя любить. Я не кому не позволю тебя обижать. Я буду тебя слушаться. А ещё…

Она встала у меня на коленях, и зашептала в ухо.

— Я не буду на тебя писать.

Ну вот как можно не любить детей, особенно девочек. Такая ангельская чистота, доброта, такая детская непосредственность. Я немного повеселел. Прижался к её уху и тоже прошептал.

— Писай сколько захочешь, для того и нужны мужья.

И уже громко.

— Ну невеста пойдём у твоей мамы благословения просить. Варвара, не в службу, а в дружбу, принеси шкатулку с драгоценностями, надо же подарки сделать жене и тёще.

Я протянул ключ. Заговорил капитан.

— Надеюсь, за наследство ты не будешь биться также рьяно, как за холостятскую жизнь.

— Слуга, перо и чернила, Василий Семёнович, вы не откажете, в просьбе, составить завещание?

Прибежала Варвара и подала мне шкатулку. Я открыл. Нашёл перстень с самым большим камнем, пофиг, что на мужской палец, пусть сама заморачивается с ювелиром, какое-то колье, серёжки — пары три, ещё пару перстеньков, ещё колье. Ну и хватит с неё. Протянул шкатулку Венере.

— Венера, ты выйдешь за меня замуж, клянусь любить и защищать тебя до последнего дыхания.

Венера как-то собралась, стала серьёзной, повзрослевшей, вот откуда в детях такой артистизм?

— Я выйду за тебя замуж, и буду любить тебя и нарожаю много детей.

Ну артистка. Мне вообще стало весело. Взял девочку за руку, подошли к Катерине. Я встал на колени, Венера последовала моему примеру.

— Екатерина Андреевна! я прошу руку и сердце вашей дочери. Благословите на долгую, совместную, счастливую жизнь.

Я протянул ей украшения, ну типа за невесту. По обычаю, когда жених просит руки и сердца, он дарит родителям подарок. Но родители взяв подарок не обязаны соглашаться. Для этого и придумали сговор, чтоб деньги понапрасну не транжирить. Она взяла украшения, а вот тут-то и облом, а благословлять то нечем. Бе-бе-бе тебе, я аж чуть язык не показал.

Первой опомнилась Варя, метнулась, откуда-то сняла икону, протянула Кате. Ну Варя, ты тоже мой враг, до обеда, я тебе улыбаться и комплементы делать не буду, и красавишной не назову. Санкции тебе объявляю, до ужина, нет, не до ужина, это слишком жёстко, до приезда в магазин одежды.

— ЭЭЭААААИИИ. Благословляю вас, живите долго и счастливо.

И она перекрестила нас иконой, хорошо хоть про нарожать детей не заикнулась. Я встал с колен, поднял Венеру на руки и поцеловал в губы, ну так — чмокнул. Играть спектакль дак до конца и по сценарию. Вам надо комедий — их есть у меня!

Как же я само обманулся! комедь ещё не закончилась. Все начали поздравлять меня и Венеру с помолвкой. Я держал ребёнка на руках, замечательный повод руки никому не подавать, я злой на всех вас. Всем вам санкции, санкции, санкции.

Первым подошёл капитан — предатель. Во взгляде его читалось, так надо, всё правильно, это необходимо для миссии. Чего-то пробурчал, типа любофф, долгие лета и хотел отойти. А я ему санкцию.

— А подарок? Молодым принято дарить подарки.

Пусть, предатель, повыкручивается. Предатель выкрутился, снял с руки перстень протянул мне. А на тебе ещё санкцию.

— А невесте?

Он посмотрел на меня уже со злостью. А мне пофиг, вид лихой и придурковатый. Хотели комедь — получите цирк, вы главные клоуны. Как будешь выкручиваться? Выкрутился ссука, у него, оказывается, золотая цепь была, с миниатюрой. Миниатюру отстегнул, цепочку повесил на шею Венере, поцеловал её в щеку. Ну ладно прощён, больше санкции применять не буду.

С поздравлениями подошёл нотариус. Бла-бла-бла, в подарок скидка на прошлые услуги пять процентов. И подарок, и намёк, что я ему, что-то должен. Евреи — ростовщики отдыхают.

Насте дарить было нечего. Она просто поздравила, поцеловала меня и Венеру в щёку, на Настю я санкции не накладывал. А вот Варя удивила, она сгоняла к себе в светёлку, невесте она подарила свадебное платье с фатой. Откуда? Не ужели бывший барин собирался жениться, но платье то маленькое, как раз на мою невесту, ну примерно, где надо подошьют. А мне подарила халат, домашний. Варвара искренне за нас радовалась. Вот с чего бы? Я отпирался — как мог. Неужели не понятно, что это фикция. Думаю, ей не понятно, наверное, она мечтала о такой романтичной помолвке.

Ни чего, девочка, будет и у тебя праздник. Вот отойдёшь от этого кошмара, влюбишься, когда придёт срок. И будешь счастлива. А я раньше срока санкции с тебя снимаю.

У ребёнков терпение не безгранично, Венера выскользнула из моих рук, схватила платье, в одну руку, в другую за руку поймала Настину дочь, в третью Варвару, (Как такое возможно?) и ещё в одну руку шкатулку, с драгоценностями, и они телепортировались.

Тёща кусала губы, ей дарить было нечего. Не знала она, что родители невесты на помолвку подарки не дарят. Благословение и есть подарок. А пусть помучается, тёщща. Я уже тебя ненавижу.

— Все формальности соблюдены, все роли сыграны, может уже и в баню пора.

Это я решил расслабить обстановку.

— А завещание? я, что зря торопился?

Оказывается, Василий Семёнович время зря не терял. Время деньги. Я подписал не глядя, единственное, что заметил число было не сегодняшнее, а на десять дней вперёд. Ну понятно — после свадебное.

Как хорошо в бане, попарились, сели отдыхаем, квас попиваем, в троём мы там — я, капитан и нотариус. Разговор начал нотариус.

Иван Макарович, я вот не пойму ни как, а чего ты так от женитьбы отказывался? неужели тебе Венера противна?

Он, что не понимает?

— Она ж ребёнок. Как можно жениться на ребёнке?

Я же этого бывшего,