Фурии принцепса - Джим Батчер

бросился по лестнице вниз. Спустившись и выровняв дыхание, он принялся успокаивать себя, привычно проверяя ножи. Это занятие помогло выгнать из головы картины битвы и собраться с мыслями.

Первой среди них была мысль, что к городу явилось великое множество рыцарей ворда. Эрен догадывался, что в рубке на церерских улочках они окажутся не менее ужасны и смертоносны, чем были в небе над городом. Никакого желания проверить свою догадку он не испытывал.

Не то чтобы его так уж пугало сражение. О, и образ, и реальность смертельной схватки его ужасали. Кого не ужасает, тот глуп или безумен. Эрен сознавал, что подготовлен лучше, и, может, больше, чем представляется по его виду, знал и пределы своих сил, и, не будучи ни безмозглым, ни сумасшедшим, предпочитал по возможности избегать боя.

В данном случае благоразумнее всего было покинуть город. Считалось, что рыцари ворда в скорости не соперники алеранским летунам, кроме как на коротком рывке. Первый консул, конечно, пошлет за своими носилками, и они переберутся на следующую укрепленную позицию. Эрен сейчас не мог припомнить, как называется этот немаленький городок в пятидесяти милях к северо-востоку по ведущей к столице Алеры дороге.

«Все они ведут к столице Алеры, умник», – одернул себя Эрен. Он спрятал последний нож, тряхнул головой и вдруг понял, что́ им сейчас нужнее всего. Это бросалось в глаза. Первый консул, конечно, сам знает, но хорошо уже то, что мозг у Эрена снова действует. Он повернул обратно к лестнице, но остановился, услышав на крыше голоса.

– …Все равно, – тихо звучал глуховатый баритон Гая. – Это необходимо.

Женский незнакомый голос ответил:

– Это будет иметь долговременные последствия.

– Хуже тех, что уже расшатали государство и грозят обрушить его, если вы не исполните просьбы?

– Это зависит от точки зрения, дитя. – В голосе женщины слышалась улыбка.

Эрен захлопал глазами: «Дитя? Дитя! Кто может так говорить с Первым консулом?»

И в голосе Гая прозвучала сухая усмешка.

– Взгляните с моей.

– Мм, – задумчиво протянула она. – Среди них есть и ваши люди.

– Тем не менее.

– Я никому не отдаю предпочтения, – сказала она. – По своей воле – нет. Хотя признаюсь, я привыкла к тебе и твоим, дитя.

– Я не прошу освобождения, – ответил Гай. – А только условий для победы.

Она рассмеялась и спросила с мягкой иронией:

– Ты, дитя, добиваешься первого места? Безусловно, нет.

– Время не ждет. – Гай говорил вежливо, но в голосе слышалось нетерпение.

– С тобой и твоими почти всегда так. – Она немного помолчала. – Вполне возможно, это наш последний разговор.

– Я высказал, чего желаю.

– Твой отец бы… как у вас говорится?

– Перевернулся в гробу, – подсказал Гай.

– Да. Если бы такое было возможно.

– Но вы окажете им честь?

Эрен снова заморгал – не от слов, от того, как это было сказано.

Он просил. Не приказывал.

С кем же так говорит Первый консул?

– Так никогда не делалось. Но думаю, да.

Очень тихо, с нескрываемым облегчением Первый консул проговорил:

– Спасибо.

– Благодарность? – В голосе женщины звучало тихое веселье. – Куда катится мир?

Эрен, сгорая от любопытства, поднялся по последним ступенями и, как можно тише приоткрыв дверь, выглянул.

Гай стоял на прежнем месте. Женщина рядом, лицом к нему, вровень с ним ростом. Кожа цвета темной бронзы, серебряные волосы с редкими прядями багряного и золотого цвета, на вид моложе Эрена, но лица сильнее и прекраснее ему видеть не доводилось. На ней было простое платье и платок – Эрен сперва подумал, домотканые, – но со второго взгляда материя показалась ему полупрозрачным серым туманом, густым и клубящимся, как грозовое облако, но упорно облегающим тело, как положено ткани.

Женщина резко обернулась, метнула на Эрена взгляд. Глаза у нее были цвета яркого золота, которое мгновенно переплавилось в серебро, миг спустя они стали небесно-голубыми, потом зелеными, как изумруды, ограненные искусным ювелиром, и, наконец, заблестели темным обсидианом.

Гай тоже обернулся, а женщины вдруг не стало. Не мерцала вуаль, не было расплывчатой полосы, как если бы заклинатель почерпнул от фурий неуловимую глазом скорость, – ничего. Вот она стоит и хладнокровно разглядывает Эрена, а вот ее просто… нет.

Конечно, так не бывает.

– Курсор, – сдержанно кивнул Гай, – хотите что-то доложить?

– Правитель. – Эрен проморгался, овладел собой. – А… да, правитель. Простите, я не хотел прерывать…

Гай вздернул обе брови, переспросил резковато:

– Прерывать?

– Вашу беседу.

Гай прищурился:

– Беседу?

Эрен закашлялся.

– Мне пришло в голову, что рыцари ворда держатся в воздухе на крыльях. Как птицы. Птичий полет зависит от погоды. В бурю они не летают.

– И я об этом подумал, – одобрительно кивнул Гай. – Еще что-то?

– Еще я бы посоветовал при отступлении перерезать дороги. Примерно на каждой миле, чтобы не дать врагу ими воспользоваться.

Гай поморщился, но ответил, вздохнув:

– Да, полагаю, так будет лучше.

На башню налетел вдруг холодный северный ветер, такой холодный, словно проник в Цереру прямо с Защитной стены, не пролетая над теплыми землями. Первый консул повернулся к нему лицом, прикрыл глаза, протянул руку с растопыренными пальцами. Эрен видел, как шевелятся его губы, потом Гай коротко кивнул. Эрен встал рядом с ним на краю площадки и увидел, как ветер, пролетев над городом, расходится по полям за стенами. И вслед за его дуновением от ручьев и прудов стал подниматься туман.

Паническое бегство над полями как будто застопорилось, и Эрен быстро увидел тому причину. Новая яркая звезда – сияющий клинок консула – взмыл в небеса, и к нему, как к светящемуся ядру, собирались алеранцы. Алое свечение звезды подсказало ему, что это консул Аквитании собирал уцелевших летунов в плотный кулак, отбрасывая и разметывая рыцарей ворда совокупной силой их воздушных потоков. Легионы выстраивали в небе вторую Защитную стену.

Вылетевшая в ночь алая молния проредила воздушные силы ворда и замедлила наступление прилива. Из его тени вырвалась бегущая конница, но только сила и отвага немногих оставшихся в воздухе, сдерживая ворд, спасали беглецов от повальной бойни.

Первый консул обратил лицо к вечернему небу, закрыл глаза. Он молчал и не шевелился, но лицо его напряженно застыло.

Одиночные рыцари ворда добрались до городских стен – в первую очередь те, кого сдул к городу поднятый алеранским арьергардом шквал. Защитники Цереры возвращались на свои места, покинутые при совместном ударе заклинателей. Теперь рыцари Огня и Дерева отбивали ворд огнем и стрелами.

Один рыцарь ворда метнулся к башне, где стояли Эрен с Первым консулом, но его тут же прошили полдюжины стрел, направленных рыцарями Дерева из размещенной на соседних башнях Коронной гвардии. Падающий с хрустом ударился о выступ стены и, еще жужжа одним бесполезным крылом, провалился на