И возродятся боги - Наталья Способина

сердцем я встала и посмотрела на начавший погружаться в сумерки сад. Альгидраса видно не было. Смеха Альмиры тоже не было слышно. Наверное, теперь она смеялась где-то далеко отсюда. Что ж, вот она – цена всех его клятв и заверений. Я сжала ладошку сына и последовала за Гритом.

Мы шли в молчании, и мне упорно казалось, что племянник старейшины ведет нас другой дорогой. Воображение рисовало, как он заводит нас в глухой лес, на пустырь, к себе в дом. Дальше я принималась уговаривать себя прекратить панику, делала глубокий вдох, и все начиналось заново.

Грит в основном смотрел себе под ноги и поднял взгляд на меня буквально пару раз. Каждый раз при этом улыбался. Я пыталась убедить себя, что просто вежливо.

– Дом Граны! – радостно подпрыгнул Димка и указал вперед.

– Игера, – ответил Грит и остановился.

Я тоже остановилась, чувствуя неловкость. Нужно было попрощаться, но я понятия не имела, как это сделать. На террасе появилась Грана и что-то радостно произнесла. Грит сделал вид, что не слышит.

– До свидания, – сказал вежливый Димка, у которого племянник старейшины, кажется, не вызывал никаких негативных эмоций.

Грит улыбнулся ему и что-то произнес на кварском. Димка взял меня за руку и подергал:

– Ну, идем?

– Идем, – ответила я сыну и посмотрела на Грита.

Я очень боялась, что он попытается меня поцеловать или сделать что-то подобное при Диме, однако он снова улыбнулся и, развернувшись, пошел прочь по темной улице. Грану, все это время стоявшую на крыльце, внук не удостоил даже взглядом.

Стоило нам подойти к дому, как Грана принялась что-то ласково приговаривать. Она гладила Димку по голове, заглядывала мне в лицо, точно старалась что-то определить по моему виду. Я неловко улыбалась, силясь понять, отчего она так странно себя ведет. Но объяснений у меня не было, а единственный человек, который мог бы их дать, гулял сейчас по темному саду в компании своей любимой женщины.

Грана отвела нас в небольшую комнату. Что-то беспрестанно говоря, она передала мне кованую лампу, которой освещала путь. Я приподняла лампу повыше и огляделась. Из мебели здесь был лишь резной сундук. Грана указала на циновку в углу комнаты, где лежало скрученное валиком одеяло.

– А где мы будем спать? – спросил притихший Димка.

В темном доме ему явно было некомфортно. Грана снова указала на циновку, будто поняла его вопрос.

– Вот тут, – пояснила я и, поставив лампу на пол, раскатала одеяло.

Вид двух тоненьких подушек заставил меня грустно вздохнуть. Шея завтра точно отвалится. Грана куда-то ушла и вернулась со вторым одеялом. Указав в сторону окна, она потерла себя ладонями по предплечьям, изобразив, что ей холодно. Я поблагодарила ее по-кварски, и Грана, широко улыбнувшись, вышла из комнаты. Мы с сыном остались одни.

– Давай укладываться спать, – шепотом предложила я.

– А почему ты шепчешь? – так же тихо спросил Димка.

– Потому что за стенкой могут спать люди. Помнишь, здесь много девочек?

Дима переместился поближе к циновке и все то время, что я пыталась сделать нашу постель уютнее, стоял рядом со мной, опасливо оглядывая темную комнату.

– А когда дядя Олег придет? – наконец спросил он, и я едва не выронила подушку, которую пыталась взбить.

– Я думаю, он не придет, – медленно произнесла я. – Скорее всего, мужчины здесь спят отдельно.

Я сама почти верила в это объяснение. Оно было гораздо удобнее мысли о том, что Альгидрас слишком ошеломлен обретением Альмиры и слишком занят, чтобы вспомнить о нас с Димой.

– Но я же мужчина, – вдруг сказал мой ребенок.

– Ты хотел бы спать отдельно от меня? – искренне удивилась я, на миг позабыв про тревоги.

Димка, насупившись, помотал головой, а я подумала, что в нем, кажется, шла нешуточная борьба страха с попыткой выглядеть храбрым. Видимо, этот мир заставил его думать о статусности и о разнице в том, что позволено мужчинам и женщинам. Я опустилась на колени и раскрыла объятия. Дима бросился ко мне и крепко обнял меня за шею.

Мне очень хотелось вытребовать у него обещание, что он никогда-никогда меня не бросит, не уйдет в мир мужчин, куда мне не будет хода, что он не станет таким, как Грит, который даже не смотрит в сторону родной бабушки. Но я, конечно же, ничего не сказала. Просто потому, что в его пять я была для него целым миром. Разумеется, прямо сейчас я услышала бы, что он никогда меня не бросит. Но что будет через месяц? А через год?

Мысль о том, что я могу потерять сына, даже если мы оба будем живы-здоровы, вдруг оказалась гораздо страшнее, чем появление Альмиры в жизни Альгидраса. В конце концов, я жила без него столько лет. И дальше проживу.

– Давай посмотрим, что там в сундуке, – шмыгнув носом, предложила я.

– Давай, – прошептал мне на ухо Димка и обнял меня еще крепче.

В сундуке оказалась чистая одежда, и среди повседневных платьев я нашла что-то похожее на ночные рубашки: одну большую и одну поменьше. Забота Граны тронула меня до глубины души.

– Классное у нас приключение вышло? – произнесла я, когда мы с сыном устроились в обнимку на жесткой циновке.

– Угу, – сонно пробормотал он и через секунду тихо засопел.

Я завидовала его умению засыпать с такой скоростью. Меня саму ждала бессонная ночь, полная сомнений и тревог.

Очутившись в Свири, я плыла по течению, потому что была больна, испугана и не до конца верила в происходящее. Довольно быстро поняв, что вряд ли смогу на что-то повлиять, я относительно легко с этим смирилась. Сейчас же я не имела права на слабость. На кону стояла безопасность моего сына, а доверять кому-либо здесь у меня до сих пор не было ни одного основания.

Слушая тихий шелест дождя за окном, я старалась не думать об Альгидрасе, но все равно чувствовала жгучую боль от того, как быстро судьба указала мне мое место в его жизни и как легко он променял нас с Димкой на свою некогда утраченную и вновь обретенную любовь.

Отсюда не видно звезд, отсюда не слышно смеха.

Пока тебя не было рядом, я, кажется, сбилась с пути.

Мы все играем всерьез, и я не стану помехой.

Не бойся, я уступаю. Ты волен спокойно уйти.

Глава 11

Димка вскочил с первыми петухами. В прямом