В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков

мини-войну как друг с другом, так и против кого-то третьего (Наинки?). И под раздачу лучше не попадать, они лишь на немного слабее Машки… Если слабее. В памяти «я» мужчина подкатывал к понравившейся девочке, говорил комплименты, дарил подарки — оказывал знаки внимания, обхаживал. А девочка вначале должна поломаться, покочевряжиться, а потом «дать», или как там это назвать литературно и романтично? И вот эти две курочки делали то же самое — обхаживали «девочку»-меня, представителя слабого в их понимании пола. Готовы вцепиться друг другу в лохмы, да, но поняли, что вместе добьются большего и сотрудничают (теперь и не понять, самому ли принцу пришла в голову мысль о создании ансамбля?) И цель сотрудничества лежит в палате возле Оружейной башни, их будущий трофей, объект охоты, у которого с правом выбора… Не так, чтобы густо. Как у той девочки, которую настойчивый мужчина рано или поздно таки добьётся, «я» не помнил иных вариантов. Символ вечности продолжается, хоть и выглядит как две сексуальные соплюхи, но в будущем просто невероятные красавицы. Которым, даже очень захоти, я ничего не противопоставлю, разве что прятаться за мамину юбку, чтобы её гвардейки не подпустили охотниц к моей тушке. Что в долгосрочной перспективе отнюдь не выход.

На следующий день мне снимали швы. Не скажу, что это больно, но крайне неприятно.

— Терпи, царевич! Атаманом будешь! — то и дело приговаривал Людмилыч. Кстати, получается, сын «ЭКОшницы»? Или просто мама его не в браке родила — такое тоже на каждом шагу, и даже поощряется. Ни разу матери-одиночки, подцепившие беременность в результате случайной связи, не осуждаются — наоборот, считаются сродни тех, что вытянули счастливую лотерею. «Ибо они как минимум разок спали с мужчиной» — скажут завистницы, и будут правы. Суровый мир суров и к местному бабью, пусть им и дарованы мощь и здоровье.

— А атаманы мужчины были? Ну, после Катастрофы? — улыбнулся я аналогии.

— Вроде да, — ответил доктор. — Но я не по исторической части. Я больше разные тушки латаю, с того света людей достаю.

Алла, участвовавшая в операции, ассистировавшая, улыбнулась. Две другие ассистентки продолжали насуплено молчать.

— А-ай!

Да, местами было не очень приятно. Но швы снимали, раны обрабатывали какой-то розовой хренью, в душе не знаю, как она называется. И это всё длилось и длилось, и длилось… Адъ и Израиль! А главное, не заснёшь. И так примерно два или три часа.

— Да, Саш, знатно тебя посекло. Молись на свою сестру, свечки за её здоровье святой Ксении покровительнице ставь! — закончил на сегодня доктор, позволяя подняться и заглянуть в зеркало. М-да, жесть! — Если у неё получится — шрамы рассосутся. Нет? Значит нет, повторюсь, я всего лишь врач, сделал всё, что мог.

— Решим. Шрамы мужчину украшают, — бравировал я, хотя внутри было не по себе.

— Пошли, мужчина, — улыбнулась Алла и повела в перевязочную. Где мне, уже в сидячем положении, перебинтовали лицо — ибо всё ещё чесалось. Чтобы не разодрал.

А после в палату вбежала ждавшая на низком старте Ксюша:

— Са-а-а-аса!

Как я её обнимал… Чмокал в макушку… Не знаю, чувствует ли это тело родную кровь, несмотря на амнезию, или как, но я прикипел к девчонке, и иначе, как младшую сестру не воспринимал. Действительно любимая сестра, и которую я, также единственную, не боялся.

— Саса, ласскажешь сказку? Плодолжение?

— Конечно. А ты братика полечишь?

— Полечу. Ложись.

Покалывание от её рук не усыпляло, а наоборот, бодрило. После экзекуции ощущался прилив сил, хотелось бегать, прыгать и смеяться. А потому, чтобы ничего эдакого не делать, я уложил её рядом, сдвинувшись на край, чтобы её голова покоилась на моём мягком нежном животе (сука, принц, убил бы если мог, кто за тебя будет спортом заниматься?), и рассказывал сказки. Много сказок. Несколько часов. Пока она не уснула.

— Царевич, спит? — вошла и шёпотом спросила её нянечка, кивнув на девчонку — видно в коридоре слышно, что разговоры прекратились, а нас слушали.

— Да. Забирайте, — также прошептал я. Уже был вечер — долго мы. Но не ночь, время ни туда, ни сюда.

— Ей ещё рано спать, но она выдохлась, — сказала нянечка, беря девочку на руки. — Завтра ещё придём. Ваша маменька сказала, будем вас лечить. Царевна не против.

Ещё б она была против!

— Хорошо, — прошептал я в ответ. — Мне как раз швы сняли.

В общем, Людмилыч так и сказал, что всё, что можно, Ксения сразу сделала, но основная работа по пластике начнётся после снятия. Смысл лечить меня, когда кожа стянута нитками? Чтобы такой шов с их следами и остался на всю жизнь? И зная, что у магии нет границ, я надеялся, что не останусь уродом с посечённой мордой… Хотя был морально к этому готов.

Но нет, перевязка на следующий день показала, что с лицом всё значительно лучше, чем боялся.

— Повезло тебе, Саш, — сказала Алла, также делавшая перевязку после того, как доктор оценил состояние.

— В чём?

— Что у тебя есть такая сестра.

Тут я был согласен.

— Тебе вообще очень повезло. Как сыр в масле катаешься. Чего ещё мечтать? Зачем с сёстрами препираешься? Огорчаешь их?

Так, а вот такой разговор мне не нравится.

— Иногда приходится, — туманно ответил на такое, но не убедил.

— Просто сомкни рот, и сделай как просят. Потом всё равно по-твоему будет, — учила жизни эта фифа — а не слишком ли сильно я с нею откровенничал? — Зачем же сразу обострять? Ты должен хитро делать, по-мужски.

— Прогибаться? — Я усмехнулся. Логика, зеркальная той, которую знал «я», чтоб ему хорошо в моей голове жилось.

— А чего нет-то? Саш, мужиковое дело — сидеть дома, растить детей, слушаться женщин. Или ты думаешь, твоя принцесса к тебе будет так же хорошо относиться, если там взбрыкнёшь?

А теперь Аллочка по живому режет. Сучка!

— Покорись! Прими! Вы просто слабые, так биологически обусловлено. Да, знаю, проходили в школе эволюцию — всего четыреста лет назад иначе было. Мы были как все животные, кроме гиен, да ещё кого-то. Вы доминировали. Это все с пелёнок знают — в вас осталась эта эволюционная агрессия. Мудрые женщины понимают и скидки делают, а дуры без мужиков живут. Но это ведь… Ну, раз в позу встал, ну два… Саш, эволюция