Разрушительница Тьмы - Джоди Мидоуз

изнутри. – Мы даже применили обсидиан, но он ослабил зло, что неудивительно. Не обладая полной силой, оно бесполезно в качестве оружия.

Совершенно логично. Зачем ослаблять оружие, которое должно быть направлено против врагов? Ханна поняла, что недооценивала жителей Ивасленда. Они могли быть столь же безжалостными, как все остальные.

– Нам удалось измерить движение оболочек в местах зла, когда мы поместили устройство внутрь. – Беар широко улыбнулся.

– Конечно, это касается только тех мест, которые имеют вход и выход, – добавила Мэй.

– К сожалению, – продолжал Беар, – природа оболочек с одним входом не позволяет нам их использовать, если только не удастся выкачать всё зло. В противном случае устройство входит внутрь и…

– И не может выйти наружу. – Ханна прикусила щёку изнутри, заставляя себя сохранять спокойствие. – Да, именно так и устроены места зла с одним входом.

– К счастью, недалеко отсюда находится вечногорящий лес, – заметила Мэй. – Когда мы хотим провести эксперимент, то идём туда.

Ханна оторвалась от устройства, с трудом сдерживая дрожь.

– Ладно. Покажите мне, как оно работает. В мельчайших деталях.

Учёные переглянулись, но, видимо, Абигайл была очень убедительна, потому что Мэй тут же начала объяснять Ханне особенности работы устройства.

Объяснение было долгим и нудным, потому что учёные разбирались в устройстве и знали, что оно должно делать, а Ханна… Да, демон дал ей указания, но она не знала общих принципов работы, а значит, весь первый день был посвящён изучению базовых функций устройства, после чего Ханну подробно расспрашивали, как работает его та или иная часть. Ханна была неглупа, но её разум привык к политике и манипуляциям. Если она не помнила разницу между капилляром и конденсатором, то лишь потому, что в её образовании имелись пробелы.

Но когда она наконец сбежит из этого проклятого королевства, то будет знать всё об этих отвратительных устройствах и использует технологию жителей Ивасленда против них самих.

Наступил вечер, и учёные, едва успевшие закончить объяснения, начали убирать рабочие места.

– Нас не заставят работать ночью? – с удивлением спросила Ханна.

– Нет, это слишком опасно, – ответила Мэй. – Мы стараемся свести к минимуму количество источников света в мастерской из-за использования ядовитых и воспламеняющихся веществ. В этой башне запрещены даже световые шары, пока все вещества не уберут в защитные контейнеры.

Ханна заглянула в один из шкафов, который запирал Барли, и успела заметить на склянке красный предупреждающий символ.

– На самом деле шары не приносят проблем, – заговорщически прошептала Мэй. – Но как-то раз тут произошёл пожар, два месяца работы были потрачены впустую, и нам надо было кого-то обвинить в случившемся. Теперь нас больше не заставляют работать после наступления темноты.

– Очень умно, – заметила Ханна, но когда она станет правительницей, то позаботится о том, чтобы работающие на неё люди никогда её не обманывали.

Все четверо спустились по лестнице башни, и стражники сопроводили их через здание и двор. Выделенное для них общежитие, где Ханне предстояло спать всё это время, находилось поблизости.

– Стражники сопровождают вас каждый вечер? – спросила Ханна у Мэй.

– Да, каждый вечер, – тихо ответила девушка. – Они должны нас охранять.

– От чего? Ведь никто не знает, чем вы занимаетесь, верно?

Мэй посмотрела в противоположный конец двора.

– Стражники не знают, но порой мне кажется, они могут учуять.

Ханна проследила за взглядом Мэй. В окне она заметила очередную звезду из световых трубок.

– Я уже видела такую же утром. Что это означает?

– Ничего, – быстро ответила Мэй.

Очень подозрительно. Звёзды в окнах явно что-то значили. Кажется, Ханне следовало выяснить, что здесь происходит.

На следующее утро университет облетела новость.

НАСЛЕДНАЯ ПРИНЦЕССА ЭМБРИИ ИОХАННА ФОРТУИН ПОПАЛА В МЕСТО ЗЛА

Все пять университетских изданий, а также периодика Этелни и национальная газета пестрели вариациями этого заголовка. Ханна везде попала на первую страницу.

– Какое горе. – Барли швырнул стопку газет на один из верстаков. Для своей коллекции, объяснил он, пока молодые люди шагали по двору в сопровождении стражников.

– Никогда не слышал более трагической новости, – язвительно согласился Беар. – Но разве это удивительно? Говорят, она всегда была… не в себе.

Ханна сжала кулаки.

– Не очень-то любезно с вашей стороны. – Мэй обошла комнату, отпирая шкафы и вытаскивая оттуда инструменты, бумаги и части устройства. – Для любого человека было бы трагедией попасть в место зла, хотя для нас это наилучший выход. Представьте, если бы она вышла замуж за принца и их армии объединились. Об этом даже не хочется думать.

– Союз Эмбрии и Кабервилла возник после слухов об устройстве. – Ханна повесила свой мешок на крючок у двери. Прошлым вечером его положили ей на кровать: внутри были запасная бежевая униформа, мыло и тому подобные вещи.

– Значит, ты им сочувствуешь? – Барли прищурился. – Считаешь, что они были правы, заключив союз?

– Я думаю, что ни одно королевство прежде не использовало зло в качестве оружия. По крайней мере, за тысячу лет. Не стоит удивляться, что остальной Салвейшен попытается помешать созданию устройства. – Ханна подошла к окну и посмотрела на двор. Было уже светло, только что наступил рассвет, но звёзды в окнах ярко светились. – Наверняка все задавались вопросом, оправдывает ли цель средства. Я-то уж точно задавала себе этот вопрос.

В комнате стало тихо.

Мэй смотрела на свои руки, наморщив брови.

– Ни Кабервилл, ни Эмбрия не ценят права людей так, как мы – скромность, образование, еду для всех. Ни один из их правителей не мог сравниться с королями и королевами Ивасленда на протяжении целых поколений до или после Красного Рассвета. Во время войны никто не наградит вас за правильный поступок. Я понимаю, почему король Болдрик и королева Абигайл решили действовать, не дожидаясь, когда станет слишком поздно.

Беар согласно кивнул.

– Они ненавидят нас больше всего на свете. Они лучше объединятся, чем позволят нам процветать.

Он был не прав. Разве Ханна только что этого не сказала? Фортуины и Хайкрауны предпочтут объединиться, нежели позволят Ивасленду нарушить соглашение Винтерфаст. Но она не могла произнести этого вслух.

– Понимаю. – Ханна отвернулась от окна. – Значит, вы хотите немного запачкать руки, чтобы остановить того, кто залез в самую грязь?

– Иногда это приходится делать, – ответила Мэй.

Ханне хотелось поразмыслить над её словами – разве она не поступала так же? – но если Абигайл заметит, что после исчезновения Ханны учёные не станут торопиться закончить устройство…

Это означало, что Ханне надо быстро с этим покончить и выбраться отсюда. Иначе Абигайл решит, что она не в столь отчаянном положении, чтобы позволить уроженке Эмбрии работать над устройством, пока их не раздавили объединённые королевства.

– Да, порой