За последним порогом. Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев

что если результатом аукциона будет покупка у самих себя, это произведёт совершенно нежелательное впечатление. Так что моя мечта ушла Ольге Рязанской.

– Я надеюсь, что мне всё же удастся сегодня купить эту подвеску, – заметила Мария. – Дитрих, кстати, идею этой покупки тоже принял безо всякого восторга. Возможно, он и не выделил бы на это денег, но мне очень помогли вы, Лена.

– Я? – удивилась Лена. – Каким образом?

– Ваш дирижабль, – улыбнулась императрица. – Для императора он выглядит немного унизительно, если вы понимаете, что я хочу сказать. Императору надо показать дворянству, что он всё-таки не хуже ливонского барона и тоже способен подарить жене что-нибудь этакое.

– Насколько я знаю, вы собираетесь заказать и дирижабль, – напомнила Лена.

– Дирижабль всего лишь поставит нас на уровень барона, – засмеялась Мария, – а император всё-таки должен быть хоть немного, но выше. Ну а что касается «Рифейской розы» – разве для вас был какой-то смысл её носить? Мне говорили, что для сильных магусов она бесполезна – это не так?

– Это так, – признала Лена. – Как артефакт она для меня действительно бесполезна – это как раз и есть главная причина, почему муж очень неодобрительно отнёсся к моей идее её купить. Но она просто прекрасна. Если вам случится повстречаться с Ольгой Рязанской, вы поймёте, о чём я говорю. Однако ведь такой артефакт и для вас не особо полезен, Мария – мать мельком упоминала, что у вас на удивление хорошо сбалансированная биохимия, не хуже, чем у сильной Владеющей. Не думаю, что вы как-то страдаете от прыщей.

– Не страдаю, но биохимия всё-таки ничего не гарантирует, – кривовато усмехнулась Мария. – Переволнуешься и запросто на следующее утро обнаружишь здоровенный прыщ посреди лба, и никакая биохимия здесь не поможет. У вас такого не случалось?

– Нет, – несколько смущённо ответила Лена. – У меня любой прыщ рассосётся раньше, чем успеет толком образоваться.

– Стало быть, у магусов с этим проще, – пожала плечами. – А какая-нибудь обычная женщина вынуждена ходить с припудренным лбом и видеть насмешку в глазах придворных дам.

– Ничего не могу сказать насчёт обычных женщин, – сочувственно заметила Лена. – Но нужно быть полной идиоткой, чтобы смеяться над императрицей, даже будь она какой-нибудь дурочкой, чего про ваше величество уж никак не скажешь.

– Вы недооцениваете людской идиотизм, Лена, – вздохнула та.

– Так вот почему ты заменила полгода назад половину фрейлин, Мария! – осенило герцогиню. – Это много обсуждали в свете, но никто так и не понял причины.

– Мне просто не нужны идиотки при дворе, – пожала плечами Мария.

«А ведь императрица, скорее всего, эмпатка, – осенило Лену. – Возможно, слабая, и, возможно, она сама этого не понимает, но чтобы правильно распознать чувства стольких людей, одной проницательности недостаточно». Впрочем, даже если императрица своих способностей не осознаёт, просвещать её Лена не собиралась.

– О, наконец-то речи кончились, – Мария обратила внимания на происходящее за окном и прижала пальцем мобилку, отдавая распоряжение поверенному: – Поднимайте понемногу, тысяч по пять. Когда цена приблизится к двумстам тысячам, я дам вам дальнейшие инструкции.

– Твёрдо настроена победить, дорогая? – улыбнулась ей герцогиня Альма.

– Зачем нужен муж-император, если ты даже не сможешь купить понравившуюся безделушку? – риторически вопросила императрица.

Дамы понимающе посмеялись и повернулись к окну, за которым ставки уже успели стремительно приблизиться к ста тысячам.

* * *

– Здравствуй, Кеннер, – приветствовал меня князь. – Давненько ты у меня не появлялся.

– Так дела к тебе никакого не было, княже, – объяснил я, уже привычно устраиваясь в кресле напротив. – И рассказать нечего было. Не ходить же к тебе просто так, отвлекать пустой болтовнёй?

– Да? А вот некоторые, не буду называть имён, так и ходят, уж и не знаю, зачем, – сказал князь с лёгким оттенком раздражения.

– Может, хотят просто о себе напомнить, – пожал я плечами. – Не очень умная затея, по-моему.

– Совсем неумная, – согласился князь. – Ну боги с ним, с этим, который без имён. Поговорим о тебе. Проводил гостей и хочешь что-то про них рассказать?

– Проводил, – подтвердил я то, что князь и без меня прекрасно знал. – Доклад вот написал, вот только не знаю – отдать его тебе в руки или просто в канцелярии оставить?

– Оставляй мне, я почитаю и решу, что с твоим докладом делать, – распорядился князь. – А сейчас своими словами расскажи.

– О персоналиях два интересных факта вскрылось: во-первых, семья герцога Баварского, оказывается, очень близка семье императора. Они усердно создают впечатление на публику, что у них если и не вражда, то куча противоречий, а на самом деле отношения у них именно семейные.

– Как понял? – заинтересовался князь.

– Это не я понял, – усмехнулся я. – Со мной же только герцог Баварский общался, а он лишнего не скажет, не тот человек. А вот жена его немного проговорилась.

– А твоя жена это сразу отметила, – понятливо кивнул князь. – Ну, я знаю, что она далеко не дурочка, хоть и любит изобразить из себя пустоголовую. Вы-то с ней тоже мастера на публику тумана нагнать.

– Гм, – немного растерялся я. – В общем, всё у них по-родственному и секретов между собой не очень много. А второй момент – это то, что императрица Мария является эмпаткой, правда, непонятно насколько сильной.

– Проговорилась?

– Нет, Лена по косвенным признакам поняла.

– Любопытно, – заинтересовался князь. – По каким признакам?

– Ну, если коротко, то у них в разговоре всплыла такая история: у Марии как-то случился большой прыщ на лбу, и некоторые фрейлины отреагировали неправильно. В результате Мария заменила половину своей свиты.

– Ну и как из этого следует, что она эмпатка? – не понял князь.

– Так они в неё пальцами тыкали и хохотали, что ли? Ясно же, что никто там открыто вида не показывал. Может, какая-нибудь фрейлина не удержала улыбку, или в приватном разговоре сказала не то, а на неё донесли. Но это один-два, ну, три человека, не больше. Чтобы половину штата разогнать, надо было эмоции отслеживать.

– А ведь верно подмечено, – задумчиво сказал князь. – А из этого вытекает ещё более интересный вывод: я, конечно, давно знал, что твоя жена вовсе не дура, но она, похоже, гораздо умнее, чем я думал. Ладно, не дёргайся, я никого просвещать не собираюсь. Главное, вы с ней меня дурить не пытайтесь.

– Мы никогда не пытались и не пытаемся, – возразил я, но князь только отмахнулся.

– Ещё есть что рассказать?

– Есть, княже. Мария прямо сказала, что император не прислушивается к советам эрцканцлера. Он сохраняет свой пост исключительно потому, что является другом старого императора. А ещё герцог совершенно определённо заявил мне, что Дитрих очень скептически относится к советам отца.

– Погоди, Кеннер, – перебил меня князь. – А ты не допускаешь, что они просто врут?

– Нет, княже, – уверенно сказал я. – Всё это было сказано прямым текстом, а не какими-то намёками. Мы с женой оба сильные эмпаты – от нас, конечно, можно утаить эмоции или увильнуть от ответа, но прямую ложь спрятать не выйдет. Вспомни, что при любых расследованиях требуют прямого заявления. При разговоре с эмпатом выдать откровенную ложь за правду невозможно.

– Хорошо, рассказывай дальше, – кивнул князь.

– Герцог сказал, что посылка войск к границам княжества было чужим решением, которое императору пришлось выполнить. Причём это было не решение старого императора, который, впрочем, идею горячо поддержал. А ещё герцог заявил, что выполнять такие решения можно по-разному. И что Дитрих при этом, фигурально выражаясь, перевернул стол с картами и раздал партию по-своему. Герцог при этом пытался создать у меня впечатление, что он просто проговорился, но не очень успешно – он сказал слишком много, чтобы в это можно было поверить.

– И к каким выводам ты пришёл?

– Церковь продавила решение создать напряжение на нашей границе для того, чтобы добиться от нас каких-то уступок. Очевидно, предполагалось наращивать это напряжение, пока мы не забеспокоимся, и тогда приступить к переговорам. По словам герцога, эту идею горячо поддержал старый император. Конрад с эрцканцлером, видимо, планировали добиться каких-то уступок и для империи тоже.

– А с чего они взяли, что мы испугаемся? – с недоумением спросил князь.

– Я здесь живу всю свою жизнь, княже, и владею несколькими военными заводами,