И возродятся боги - Наталья Способина

хорошо. К тому же ты родила сына, а это значит, что сможешь родить еще одного. Мальчики здесь ценятся особенно.

– Ты говоришь о намерении жениться, но ведь речь о неуправляемом человеке, который творит что хочет.

Альгидрас некоторое время смотрел мне в глаза, а потом, отведя взгляд, произнес:

– Ты красивая.

Мне очень хотелось съязвить, но я промолчала: несмотря ни на что, мне было важно знать, что он считает меня красивой. Глупость, конечно, но все же.

– И что нам теперь делать?

– Сегодня вечером нас ждет к себе старейшина. Думаю, там что-нибудь прояснится. Пока нужно продержаться до Алвара и понять, почему нас выбросило именно сюда. Альтар говорил, мы окажемся там, где должно. Сумиран уверял, что здесь начнут сбываться пророчества.

– Я уже поняла, что все ваши мудрейшие – любители с умным лицом нести ерунду. Иногда мне кажется, что ни твой Альтар, ни Сумиран, ни ты сам ничего толком не знаете, лишь делаете вид.

Альгидрас не стал отвечать. Некоторое время он просто стоял и смотрел на меня так, что мне было неуютно.

– Почему ты так смотришь?

– Я хочу забрать тебя отсюда, – неожиданно произнес он. – Тебя и сына.

От этих слов мое глупое сердце заколотилось как сумасшедшее.

– Куда? – скрывая волнение за усмешкой, спросила я.

– В этом и беда. Мне некуда вас привести.

– Где ты был после того, как утопил меня в Стремне?

Альгидрас невесело усмехнулся и покачал головой. Я понимала, что ему нелегко дается этот разговор, но просто не могла сейчас позволить себе довериться, допустить мысль, что мы будем вместе и он защитит нас с Димкой от всего мира. Потому что стоит поверить, как я стану слабой. А это грозит гибелью моему сыну.

– Сперва в Свири, а потом в Савойском монастыре. Алвар собирался идти к Сумирану один, но возвращение означало бы его гибель. И я… не мог отпустить его одного.

– Ты собирался воевать против Сумирана?

Альгидрас слегка поморщился:

– Нет, это было бы бессмысленно. Я просто не хотел, чтобы Алвар шел на гибель один.

– О, Алвар, наверное, был счастлив.

– Ты слишком плохо его знаешь, – снова усмехнулся Альгидрас. – Он изводил меня весь путь туда, а потом еще каждую минуту нашего пребывания в монастыре тем, что я не даю ему умереть спокойно, зная, что я в безопасности.

За моей спиной раздался голос Граны, и Альгидрас изобразил вежливую улыбку.

– Она говорит, что тебе нужно переодеться к визиту в дом старейшины, и еще спрашивает, оставишь ли ты Диму здесь или возьмешь с собой. Я бы…

– Возьму конечно!

– …взял, – закончил Альгидрас и чему-то улыбнулся. – Я подожду вас и сопровожу. Девочки помогут тебе переодеться.

Я кивнула и развернулась было, чтобы пойти в дом, как меня будто окатило кипятком.

– Я не могу раздеваться при девочках! – крутанувшись на месте, я схватила Альгидраса за руку.

– Здесь это нормально. Я могу попросить их не смотреть, но это будет странно. Ни шрамы, ни украшения никого тут не удивят.

– У меня нет шрамов и украшений. У меня под одеждой спрятаны Димкины трусы с крабами! – прошипела я.

– Э-эм… – протянул Альгидрас, и я, видя, что он никак не вникнет в суть проблемы, пояснила сквозь сжатые зубы:

– Мы с Димкой были в белье. У него трусы в крабах. Я все спрятала.

– Но у тебя же не было крабов, – прошептал Альгидрас, вдруг оказавшись вплотную ко мне, и я не сразу поняла, что сама его притянула. – Свое ты могла не прятать.

– Там кружево! – прошипела я.

– Его тут плетут. Мир большой. Девочки бы удивились, но не смертельно.

– Там металлические крючки.

– Тоже не смертельно.

Я почувствовала, как мое лицо залилось краской.

– Но крабы… – сконфуженно проговорила я.

– Крабы – проблема, – кивнул он. – Давай я их заберу.

– Как я их достану? Они под поясом платья, – прошептала я, понимая, что со стороны с пылающими щеками выгляжу как преступница. Что подумает Грана?

– Уборная, – встрепенулся Альгидрас. – Должна быть за домом. Давай ты зайдешь туда и спокойно достанешь крабов.

– Я тебя ненавижу, – не зная, то ли плакать, то ли смеяться, прошептала я.

– Ничего нового, – улыбнулся Альгидрас, и я вдруг почувствовала, как напряжение последних часов отпускает.

Нарядное платье оказалось того же покроя, только белым. Пояс и полоска на плече были ярко-красными. Отчего-то это напомнило Древний Рим. Самая старшая из девочек, собрав мои успевшие высохнуть волосы, сколола их на макушке, потом о чем-то меня спросила и, когда мы друг друга не поняли, выбежала из комнаты. Вернулась она вместе с Граной. Некоторое время они ходили вокруг меня и о чем-то переговаривались, трогая мои волосы и обсуждая мою прическу. Чувствовала я себя при этом весьма неуютно. Наконец, что-то решив, Грана улыбнулась и знаками показала, что я могу идти.

Выйдя на террасу, я увидела Альгидраса, разговаривавшего с Димкой. Они оба были все в той же одежде.

– Мама, ты красивая! – сообщил Димка, заметивший меня первым. – Самая-самая.

– Спасибо! – улыбнулась я, спускаясь с террасы. Мой сын был любителем говорить комплименты.

Альгидрас протянул было мне руку, но, передумав, убрал ее за спину.

– Здесь не принято, – извиняющимся тоном произнес он.

– Да я и не жду тут от вас галантности, – усмехнулась я. – Как тебе мой наряд?

– Ты красивая, – повторил Альгидрас слова Димки и, не успела я растаять, тихо добавил: – И от этого точно будут проблемы.

Интересно, факт моей красоты волнует его только в разрезе того, что может сделать Грит?

Деревня, по которой мы шли, была немного похожа на Свирь и Каменицу разом: широкие, чисто подметенные улицы, цветы, высаженные у домов, стаи детишек и с любопытством выглядывавшие из окон женщины. Последние не укрывали волосы и носили ожерелья из бусин и сверкающих на солнце пластин. Я гадала, нарядились ли они в честь какого-то праздника или же одевались так всегда. У Граны я заметила кольцо, серьги и пластину на шее. Браслетов у нее не было.

– Женщины здесь очень нарядные, – поделилась я наблюдением с Альгидрасом.

– У хванов было так же. Только наш остров лежал севернее, поэтому руки и шеи так не украшались. Их все равно не было видно. Хотя пластины носили и наши женщины.

В его голосе прозвучала затаенная тоска, и я спросила:

– Скучаешь по дому?

Он кивнул и после раздумий добавил:

– Скучаю по братьям, по их семьям. А еще у человека должно быть место, куда он может привести жену, куда будет возвращаться раз за разом.

– А где они все? Ну, братья… – подал голос внимательно слушавший Димка.