Либелломания - Н. Мар

спохватилась и захлопнула токамак. Вода осталась на полу. В комнату вошёл бравый долгоногий эзер в полицейской форме:

— Отдел превентификации преступлений, оставайтесь на месте!

Я подняла руки:

— Офицер, в чём дело? Это моя мастерская.

— Обезличенный арестный ордер. Руки за голову!

— Что происходит? — я подчинилась, но не могла поверить, что это правда со мной. — Превентификация?

— Наши искины вычислили, что с вероятностью пятьдесят пять процентов здесь в ближайшее время случится насильственная смерть эзера. Вы арестованы до выяснения обстоятельств.

— Это же абсурд, пятьдесят пять процентов, а я тут при чём? Может, это меня убьют с вероятностью сорок пять.

— Мы выясним это в течение четырнадцати рабочих дней, — дежурно бормотал эзер, продолжая лазать по моим карманам. — Увы, счёт не в вашу пользу, леди. И если бы речь шла о смерти шчера, я бы должен был отреагировать при вероятности гибели от девяноста процентов и выше.

— По… подождите… Бред какой-то…

Мультик, испугавшись обыска, перебрался из моего кармана в рукав и щекотал, отчего я подозрительно дёргалась. А ещё кусала губы и соображала, что же делать теперь с токамаком и голодной фламморигамой внутри, пока буду в отделении. Две недели!

— Вы проникли за оградительную ленту, — продолжал офицер. — Я должен провести обыск.

— Но тут же всё сгорело.

— Что в этом сейфе?

— Да ерунда какая-то. Не помню.

В несгораемом шкафу, наречённом сейфом, лежал нейтрокль. Точно такой же, каким я пыталась убить Бритца в каюте его гломериды. Тогда. Я собрала этот по заказу одного гангстера, который так и не вернулся, а теперь надеялась, что офицер примет его за… да хоть за игрушку. Он забрал у меня ключ и достал нейтрокль из шкафа. Покрутил задумчиво:

— Это что?

— Фейерверк.

— А почему в сейфе?

— Ну… чтобы детки не заиграли. Техника безопасности.

Эзер упаковал нейтрокль в пакет и со словами «Разберёмся потом» сунул за пазуху.

— А это что за чемодан? — кивнул на токамак.

И, не дожидаясь ответа, грохнул его на стол и резко откинул крышку. Ему в лицо дохнуло жаром, облизало погоны огнём. Фламморигама внутри ела веточки молокабы.

— Твою мать! — воскликнул офицер и щедро окатил костёр из банки с лёгкой водой.

В ту же секунду я отскочила к стене, а из токамака в эзера так пыхнуло, что его отбросило на пол. Голова, плечи и грудь затлели, как солома, а следом — от удара или жара — в его внутреннем кармане лопнул нейтрокль. Офицер затрясся, вены на руках и обожжённом лице надулись, почернели и лопнули. Оттуда завился чёрный дымок. Он валил из рукавов, из ботинок, тлели волосы… Порошок распространялся по телу, по всем артериям и капиллярам. Через минуту офицер скукожился, но продолжал трястись. Это была жуть из тех, что прибавляют седых волос. Я никогда раньше не видела, даже не предполагала, как на самом деле действует нейтрокль. Закусив кулаки, чтобы не закричать, я по стенке пробралась в прихожую и свернулась у двери. Труп. В моей комнате дёргался труп, который, по всей вероятности, уже не мог инкарнировать. В этом и был смысл нейтрокля. Какое чудовищное стечение несчастных случаев! Разумеется, офицера будут искать. Разумеется, в квартале, где он патрулировал этим вечером. И как только узнают, что на пожарище сорвали печать, сразу найдут. И… конец. Надо было избавиться от трупа. Трупа. Бр-р-р-р-р. Шуршание в комнате не прекращалось: эзер был мёртв и дёргался от множественных взрывов внутри тела. Я заткнула уши, чтобы выйти из оцепенения и начать соображать. Вот была бы специальная анонимная служба, которая просто приезжала бы и помогала спрятать труп. Не задавала бы лишних вопросов и брала бы не дорого, потому что не имела бы ни принципов, ни совести. Идея пришла моментально. Писать сообщение было некогда, и я позвонила. Всё равно руки так дрожали, что цифры набрать я ещё могла, а текст — точно нет. На том конце не ответили с первого раза. Я набрала ещё. Сигнал был принят, но там молчали. Я поняла, что меня слушают, и выпалила:

— Кай, мне нужна твоя помощь.

Он всё ещё молчал. Но не отключался, может, ожидая подробностей, и я понизила голос до шёпота:

— Мне надо спрятать труп.

— Твой труп? — спросил он спокойно.

— Нет. То есть мой. То есть он у меня в мастерской. Тут недоразу…

Он отключился. Это звучало как «нет». Но комм начал мигать: сигнал пеленговали. Пока мы с Бритцем говорили (если это можно было так назвать), тело в комнате перестало шуршать. Я подумала, что выдержу наедине с тихим трупом. Но не смогла и спустя минут пятнадцать выбралась из квартиры. Во дворе дома было выколи глаз. Шли минуты, но в квартале висела тишина. С чего я взяла, что он вообще приедет? Что приедет сам, а не вызовет полицию? Опять запаниковала и не просчитала риски. Тогда я решила пойти вдоль шоссе, чтобы уж если приедет полиция, то я бы не светилась на месте преступления, а могла убежать. Сняла туфли и несла в руке, чтобы не цокать на весь квартал.

Неровный скудный свет поступал только из городского партера. Я успела заметить орникоптер, который сорвался с проводов и нырнул во мглу гетто. Водитель поздно увидел меня, заскрежетал по дороге, высек искры в развороте. И остановился точно нос к моему носу. Я подняла руку к лицу и наткнулась на погашенные фары. В кромешной тьме хлопнула дверца, и в моё ухо спросили:

— Где твой труп?

— У меня дома, — я назвала точный адрес. — Я там… просто не могу оставаться.

— Садись в оптер.

— Только не в полицию. Я его не убивала.

— Оно само. Садись в оптер.

Я послушалась, нащупала дверцу и забралась в салон. Кайнорт сел рядом, даже не взглянув на меня, испуганно обнявшую леопардовые туфли. Через минуту мы были на месте, и Бритц аккуратно ступал по горелым половицам. Белым кедом по плавленым ящикам, чёрным по треснувшим экранам. Я босиком семенила следом. Изуродованный эзер лежал посреди комнаты. Мне стало плохо. О-о-очень плохо. Хорошо, что звуков в подъезде не слышалось, у соседей не горел свет. Никто ничего не видел.

— Он же не инкарнирует? — шепнула я.

Кайнорт пожал плечами:

— А это что было?

— Нейтрокль.

— А, нейтрокль — это такая забавная