Восхождение богов - Даша Игоревна Пар

пена, а в ушах стоит комариный звон. Я прорываюсь сквозь яд, выныривая наружу. – Как можешь ты желать Никлоса, если не способен ничего ни дать, ни взять у него?!

Боль ушла так же быстро, как и пришла, растворившись внутри жарким шаром, сосредоточившись у низа живота. Задумчивый взгляд Ктуула заставил меня вздрогнуть, как от ледяного дождя в жаркий полдень. Он изменит точку зрения на мой счет. Шестеренки в его голове завертелись, с оглушающим скрежетом прокладывая новый путь.

Я покрылась холодной испариной, ощущая бесконечную древность его души, в которой осталось лишь одно желание. Одна потребность. Мечта, ставшая проклятием. И горе настигнет бесконечность миров, если и на этот раз бог потерпит неудачу.

– Ты ошибаешься, милая Сэлли, бабочка со сломанными крыльями, – почти проворковал он, поднимаясь с постели. – И скоро узнаешь, как сильно.

Сразу, как только он исчез в радужной вспышке, огненный шар внутри меня взорвался, и я кончила.

Глава 14. Воспоминания невинности

Селеста

Нельзя бояться того, чего не знаешь. Нельзя играть в игры с собственным разумом, иначе обязательно проиграешь, и наружу выползет бесконечный страх, приправленный нотами воющего отчаяния. Нет, наука самоконтроля, познания собственных слабостей и силы – вот тот камень, на котором зиждется вера в светлое будущее. Вера в себя.

Какой бы темной ни была ночь, на рассвете встает солнце, и это то, во что стоит верить. На что стоит опираться, когда кажется, что ничего хорошего в этом мире не осталось.

Именно с таким чувством просыпаюсь в этом месте. С такой надеждой, с такой верой, скрепляя уста словами: «Я не сдамся. Проживу сегодня, и завтра, и послезавтра, а затем настанет день, когда больше не придется до скрипа сжимать зубы».

Незамысловатая мантра. Обманка, дающая силы жить. Я верю, что мы победим, хоть и не вижу поля сражения. Верю, что боги не сломают мой мир, верю, что Никлос не сдастся, а я не предам саму себя. Верю, что хоть и нахожусь в плену у самого могущественного существа на этой планете, без силы и без капли достоинства, мне удастся отыскать способ повлиять на ситуацию и обратить время вспять. Обмануть силы природы и обыграть вечность на игральной доске.

Я не знаю, что делают другие. Не знаю, сумели ли мои друзья и Артан выбраться с того берега и избежать извержения вулкана. Не знаю, какая битва идет в душе Ника, и понимает ли он, что его ждет. Я не знаю, кто еще участвует в этой бойне, не знаю расстановку сил, не знаю ничего, будучи изолированной в этой прекрасной и жуткой тюрьме посреди бушующего океана.

Каждый день, выбираясь из постели, надеюсь, что ноги восстановились, и я смогу ходить. Каждый день выползаю на костылях на балкон, вглядываясь в сумрачный горизонт, полный майских гроз и взбитых шапок черных туч, стараясь углядеть белые паруса корабля Седова. Пытаюсь найти в блестящих шапках волн лица русалок, среди которых обитает мой брат. Хоть что-то увидеть, хотя бы проблеск света в темноте бесконечного дождя.

Порой кажется, что от меня отказались. Что, лишившись сил, я перестала быть нужна. Что меня вычеркнули из числа участников сражения, и я превратилась в самую маленькую пешку, которую смахнут со стола, когда в ней отпадет нужда.

Что ж, если это так, то мне необходимо выдохнуть, расслабиться и попробовать перестроить ситуацию в свою пользу. Быть маленькой и незаметной, но в нужный момент стать той, кто сможет помочь.

И до самого конца я буду придерживаться веры, что война действительно идет. Что в этом мире остались силы добра, бьющиеся против старых богов. Что не все потеряно.

Да. Только так и можно жить, когда кажется, что кроме тьмы, ничего нет.

Я буду верить в них. И в него.

* * *

Прошло всего несколько дней с визита Ктуула, когда ко мне заявилась Туула, сообщив, что наш бог отправился вызволять Никлоса из беды. Вечный поручил ей заботиться обо мне, и бессмертная девушка намеревалась развлекать меня, сколько потребуется. Что за беда приключилась с Ником, она не сообщила. Сколько времени это займет – тоже. Ее слова о внешнем мире были поразительно скудны и полны загадок.

Хорошего в ее визитах было мало. Не могу сказать, что она обращалась со мной плохо, нет, девушка или старуха с внешностью молодухи делала все, чтобы втереться в доверие. Она вызволила меня из Нимфеума и вернула во дворец. Она изменила мою внешность, чтобы дворцовые обитатели не узнали во мне Селесту. И сама натянула на себя мой облик, что, как выяснилось, она делала постоянно, превратившись в жуткого двойника.

Сейчас, когда во дворце отсутствовали и Ник, и Ктуул, престолом управляла Туула, используя власть как инструмент исполнения своих порочных желаний.

– Ох, Сэл, ты ведешь себя, как девчонка малолетняя! – притворно возмущалась она, когда я пыталась сказать, что не стоит так напирать на заокеанских партнеров королевства после их прошений.

– Ты отказываешь в помощи, даже не разобравшись в ситуации! А ведь Каргаты всегда шли на выручку друзьям. Если вас так заботит наше королевство, что вы предпочли натянуть на лица маски и встать во главе, может, стоит подумать об этом?!

– Это просто забавно. Вот и все, – пожав плечами, отвечает девушка, размазывая крем по эклеру и приправляя его корицей. Ее золотые глаза блестят, а улыбка нисходит с уст, измазанных в шоколаде.

Главное в Тууле – жадность до эмоций и наслаждений. Она много ест и пьет, и постоянно меняет наряды, воруя у Маркла его наброски и творя потрясающие иллюзорные платья и костюмы, в которых щеголяет от силы пару часов. Ей нравится чувствовать разные ткани на коже. Нравится есть экзотические фрукты и мясо редких животных. Она любит вина и соки, крепкие напитки и наркотические нектары, кофе и какао. Но больше всего она обожает эмоции людей. Кажется, что она буквально питается ими, как какой-то энергетический вампир, существо из памяти Клэрии.

Сестра вечного с удовольствием делится своими «шалостями», рассказывая, как сталкивает обитателей дворца с их низменными пороками, наблюдая, что из этого выйдет.

К примеру, она усилила влечение главы дворцовой стражи, Алфабэра, к серокрылой служанке, и тот изнасиловал бедняжку, когда та посмела отказать. Мужчина был в ужасе от собственного поступка, ему претила сама мысль о вожделении не цветного дракона, и когда дело вскрылось, он попытался покончить с собой. Туула в моем облике милостиво отправила его в тюрьму, где по решению суда ему надрезали крылья, чтобы