И возродятся боги - Наталья Способина

«Скучала по миру, где ты никто и за тебя всё решают? Получите, распишитесь!»

Альгидрас, к счастью, поспешно отвернулся и отправился раскладывать на камне футболку. Там же, у валунов, он снял джинсы и, отжав их, пристроил рядом с кое-как сваленной детской одеждой. Я услышала, как он что-то сказал сыну, прежде чем начать расправлять его вещи. Димка с энтузиазмом бросился помогать. Зло выдохнув, я стащила с себя мокрое платье и как смогла его отжала. Оставшись в нижнем белье, я почувствовала себя очень неуютно. И пусть иные купальники бывают гораздо более смелых фасонов, мысль о том, что я разделась на глазах Альгидраса, доставляла дискомфорт. Можно было бы, конечно, понадеяться на его порядочность и решить, что он не будет смотреть в мою сторону, вот только я чувствовала его взгляд. И это бесило отдельно.

Я медленно выдохнула, стараясь успокоиться, и на миг прикрыла глаза. Стоило это сделать, как я поняла, что чувствую себя иначе, чем в том, моем, мире. Отрицать это было глупо. Здесь я будто оживала с каждым вдохом, несмотря на то что в легких еще покалывало, а перетруженные кашлем мышцы пресса были до сих пор напряжены.

Согревшийся Димка без всякого страха подбежал к воде и стал шлепать по ней босыми ногами.

– Дима, отойди! – тут же отреагировала я.

Сын, не привыкший к моим окрикам, испуганно замер.

– Это безопасно, – услышала я за спиной. – Здесь никого нет. И никто к нему не приблизится. Я даю слово.

Я медленно повернулась к Альгидрасу, очень надеясь, что по моему взгляду ему станет понятно, что именно я думаю о его слове, о его порядочности и о нем самом…

– Доволен? – спросила я его и, не дожидаясь ответа, пошла к сыну.

Висевшее на плече мокрое платье неприятно холодило кожу, но отойти к валуну, оставив ребенка у воды, я не могла. В конце концов, разложу его на камешках прямо там, у моря. Однако не успела я сделать и пары шагов, как платье с моего плеча исчезло. Наш новоиспеченный глава семьи проявил чудеса заботы. Оборачиваться я не стала. Благодарить – тоже.

Усевшись на нагретую солнцем гальку в паре метров от плещущегося в воде сына, я глубоко вдохнула. Это было ошибкой, потому что меня снова скрутило приступом кашля. В голову пришла мысль, что при других обстоятельствах я бы уже лежала на дне. Впрочем, если бы Альгидрас не появился в нашей жизни, мы не оказались бы здесь вовсе.

Глядя на сына, сидевшего на корточках и шлепавшего ладошками по набегавшим волнам, я подумала о насмешке судьбы: эти годы я изо всех сил пыталась уберечь его от воды – обходила стороной бассейны, на море не позволяла ему заходить в воду глубже, чем по пояс, и постоянно находилась рядом… а оказалось, что перебросить в другой мир тебя может из обычной ванны в обычной квартире. Ведь дело в том, кто находится рядом с тобой. Находится и врет, что его Силы в том мире бесполезны, что он просто человек, что ничего плохого не случится, что он всегда будет рядом и от всего защитит…

– Я не планировал этого. Клянусь, – произнес Альгидрас, садясь рядом со мной.

Боковым зрением я увидела, что он зачем-то натянул мокрые джинсы, и почувствовала себя неуютно вдвойне. Хоть снова холодное платье надевай.

– Ты всерьез считаешь, что я тебе поверю? – не отводя взгляда от сына, спросила я.

Мне правда было интересно: он настолько наивен или просто его наглость не знает границ?

– Ты можешь почувствовать. Здесь Сила вновь вернулась.

В поле моего зрения появилась протянутая ладонь. Решительно встав, я направилась к сыну. Мне не было нужды касаться руки Альгидраса. Я прекрасно помнила его слова о том, что Алвар способен показывать именно те чувства, которые хочет показать. Почему бы хванцу не поступать так же?

– А когда мы будем обедать? – спросил Димка, отвлекшись от своего занятия.

– А обедом у нас сегодня заведует дядя Олег.

Я повернулась к Альгидрасу и мстительно улыбнулась.

– Эм… – протянул тот, вставая. – Пора, да?

Мы с Димкой дружно кивнули.

– Как вы отнесетесь к рыбе?

Я широко улыбнулась, потому что Альгидрас еще сам не понял, как сильно прокололся.

– Фу-у, – выразительно скривился Димка и сделал вид, что его рвет.

Эта притащенная им из детского сада привычка меня обычно жутко бесила, но сегодня я была рада тому, что мой сын может так наглядно донести свою мысль до отца.

– На углях, – не сдавался Альгидрас, – запеченная в листьях с диким чесноком.

– А где мы купим рыбу и чеснок? – бросив свой спектакль, уточнил ребенок и оглядел пустынный берег.

– А мы не будем ничего покупать. Мы будем играть в рыболовов и охотников, – хлопнул в ладоши Альгидрас, и Димкины глаза загорелись.

Следующий час я сидела на гальке в тени раскидистого дерева, породу которого так и не смогла определить, и наблюдала за тем, как мой сын, на голове которого красуется самодельная панама из большого листа, скачет голышом вокруг костра и всеми силами помогает Альгидрасу в приготовлении еды. Костер Альгидрас разжег, используя трение двух палочек, чем безмерно восхитил Димку. Однако сколько тот ни пытался повторить этот опыт, ничего предсказуемо не вышло.

Рыбу они действительно поймали. И даже насобирали дикого чеснока и каких-то трав у самого края леса.

Дима, казалось, совсем успокоился, позабыв о том, что мы пережили. Я ожидала, что он будет задавать вопросы, ответов на которые у меня не было, но он так увлекся возней с костром, что вроде был вполне счастлив. Мне же до спокойствия было как до Луны. Или же как до моего мира. Впрочем, возможно, мой мир гораздо доступнее, чем представлялось ранее. Альгидрас вон путешествует туда-обратно, как будто у него проездной.

Словно подслушав мои мысли, хванец обернулся; и я отвела взгляд, хотя это было глупо: он наверняка прекрасно видел, что я его рассматриваю. Он был босиком, в одних джинсах. Его спина была испещрена побелевшими шрамами, оставленными много лет назад кнутом Борислава. На Димкин вопрос «Откуда это?» Альгидрас без запинки ответил: «С войны». Вероятно, подобный вопрос ему задавали уже не раз. Мысль о том, что он перед кем-то раздевался, неожиданно вызвала у меня раздражение. Впрочем, стоило подумать о том, что он обманом перекинул нас сюда, как раздражение обрело новый вектор. Все-таки злиться было гораздо приятнее, чем ревновать. Со злостью я хотя бы знала, что делать.

– Мама, рыба готова! – радостно закричал Димка. – Только у нас