Страна Шепчущих озер - Катя Брандис

class="p1">– Но даже озеру не понять, кто и зачем на него смотрит – это навсегда останется для него загадкой, – беспечно ответила Рена.

– Наверное, не стоит и пытаться разгадывать такие загадки. Никому не стоит, – заявил Серый.

Рена с трудом сохраняла спокойствие. Это было нелегко. Особенно если устал, как срубленное дерево. Она пыталась ровно дышать и представить себя на месте отца логова. О чем он думает, чего хочет? За много зим своей жизни он построил гнёздо и управлял им. Наверное, почти все жабы здесь были его родственниками. А теперь пришли люди со своими назойливыми требованиями, вмешались в размеренную жабью жизнь. Угрожают нарушить всё, ради чего он жил. Выведывают тайны, которые было позволено знать только полулюдям.

Рена глубоко вздохнула.

– Мы пытаемся предотвратить войну – разве это плохо? Многие из твоих братьев погибнут, если начнется война. Сгинут дети твоего логова.

– А может, пришло время для войны. Вы думаете, что можете делать с нами всё, что захотите, всё что угодно, – злобно проворчал Серый. – Но Дареш принадлежит не только вам. Так говорит Ме’ру.

Рена мгновенно очнулась от полусна. Серый впервые произнёс при ней имя правителя. Неужели он начал ей доверять?

– Наверное, он прав – люди не прислушались к вашим желаниям, – проговорила она, скрывая волнение. – Но подумайте, будет ли лучше, если вас, полулюдей, снова оставят без прав? Ведь именно к этому всё идёт. Играйте по правилам! Сейчас вы только проигрываете.

– Только не здесь, не в Озёрном крае, – проворчал отец логова.

Что он хотел сказать? Что здесь всё по-прежнему в порядке и царит мир?

– И ещё: нельзя нападать на всякого, кто приближается к вашим пещерам, – продолжила Рена. – Это не выход. Так у вас совсем не останется друзей среди людей.

Уу’нак, который, как обычно, отступил на несколько шагов и замер у входа, испуганно прислушивался. Наверное, не часто с почтенным отцом логова говорили так прямо и честно. Однако Серый не разозлился. Он продолжил сидеть в бассейне и задумчиво моргать.

– Был у меня когда-то, сорок зим назад, друг среди людей, – сказал он неожиданно. – Мальчик из деревни, отважный и весёлый, не такой, как все. Мы были молоды, ныряли, вместе приручали диких рыб, пели.

– Где он сейчас? – смятенно спросила Рена.

– Мертв. Он мертв. Гильдии поспорили, произошла драка. Вы, люди, все такие! Вечно сражаетесь, убиваете.

Рена ошеломлённо слушала. Так вот где источник горечи Серого.

– Мы многому научились, – сказала она. – Гильдии уже не так враждебны друг к другу, как несколько зим назад. Иначе мы с Тьери, Другом Каждого, никак не смогли бы путешествовать вместе.

– Друг Каждого – необычный человек, – прорычал Серый.

– Доверьтесь нам, – сказала Рена. – Иначе мы так и будем ходить по кругу.

Интересно, что он имел в виду, называя Тьери «необычным». В Дареше было несколько человек, в жилах которых текла кровь полулюдей, но это накладывало отпечаток на их внешность. У Тьери такого наследия не было – в этом Рена не сомневалась.

– Иди! – Голос Серого звучал сердито и устало. – Иди! Мне нужно подумать.

На этот раз, когда Уу’нак выводил её из зала, Рена снова обратила внимание на странные приглушённые звуки, которые не раз доносились во время последнего разговора. В коридоре она наконец услышала их как следует. По туннелям разносился низкий гул, переходя в необычную мелодию. Сердце Рены забилось быстрее: она вдруг поняла, что знает эту мелодию и уже слышала её в джунглях, далеко отсюда. Жабий народ создал песнь лесов!

Рена остановилась и прислушалась.

– Что это? – спросила она Уу’нака.

– Важная церемония, – благоговейно ответил человек-жаба. – На восходе первой луны.

Рене стало любопытно, ей хотелось развеять тьму, сбросить с глаз повязку.

– Мы можем подойти ближе? Я уверена, что отец логова не будет возражать, если я немного послушаю.

– Хорошо, мы пойдем. Хорошо. – В голосе проводника прозвучали тоскливые нотки. Наверное, он и сам хотел присоединиться к хору.

Мелодия звучала всё громче. Наверное, они приближались к пещере, в которой пели. Сердце Рены учащённо забилось. Прислушиваясь к музыке, она вдруг поняла: ей представляется удивительная и редчайшая возможность – шанс, который, возможно, больше не представится. «Пой, – подсказывал ей внутренний голос. – Пой с ними!»

«Я не умею петь, – защищалась она. – Я никогда не пела!»

«Неважно. Пой и ни о чем не думай!»

Рена открыла рот, и из её горла вырвались первые звуки. Получилось неважно. Девушка сосредоточилась и попыталась попасть в мелодию народа жаб. Без особого успеха. Её голос был чужим в этой пещере, и Рена понимала, что поёт совсем не в лад. Но ей вдруг стало всё равно. Она запела со всей чувственной силой, что была в её лёгких, передавая голосом свою тоску по Тьери, страх и надежду. Получилось проникновенно!

Рядом с ней стоял ошарашенный Уу’нак. Хор жаб тоже внезапно умолк. «Ох, что я наделала? – подумала Рена. – Что за глупая мысль мне пришла!» Она уже собиралась замолчать, но тут услышала, как жабы робко запели снова, сначала тихо, потом всё увереннее и громче. Они пытались выводить её мелодию, подпевать уже её песне! Она и полулюди вместе сочиняли музыку. Уу’нак тоже начал подпевать.

Сердце Рены громко забилось от радости. Она пела и покачивалась в такт воспоминаниям о детском стишке, который когда-то слышала в родной Гильдии:

Пойдём мы листья собирать,

Руками ветви раздвигать,

Уйдёт из леса грусть-тоска,

Пока олень кусает облака!

И действительно, жабы, умело подстроившись под мелодию, запели вторым голосом. Они ответили! Через несколько вдохов роли поменялись, жабы снова взяли мелодию на себя, а Рена пыталась подпевать, хоть и не всегда попадала в тон.

После многоголосого финального аккорда жабы замолчали. Рена вздохнула.

– Это было прекрасно.

– Ты умеешь петь? Умеешь петь? – задыхаясь от радости, спросил Уу’нак.

Рена усмехнулась.

– Ну да. В конце концов, меня называют женщиной тысячи языков, разве ты не помнишь?

На этот раз Рена возвращалась в свою каморку счастливой. Она пережила волшебный миг, ей удалось найти что-то общее с жабьим народом. Она знала, что никогда не забудет этот странный концерт.

И, похоже, жабы тоже пришли в волнение. Из коридоров доносились радостные голоса.

Постепенно Рена успокоилась. Ей оставалось только ждать. Она подумывала обратиться к Уу’наку, но вдруг снаружи вновь послышались голоса. Девушка встрепенулась. И в самом деле – голоса! Знакомые, любимые голоса. Маленькая фигурка отодвинула занавеску, бросилась к Рене и сильно обняла её, щекоча перьями. Руки!

– Эй, притормози, малыш, – ахнула Рена и тоже обняла пернатого друга.

Вошёл Тьери и тоже бросился к Рене, смеясь.

– Я знал, что ты уложишь Серого на лопатки!

– Слава духу земли, ты вернулся! Где вы были всё это время?

– Нас держали в какой-то комнате, вроде этой. Там было не очень удобно, и с пола тоже не очень-то поешь…

– Но они ничего тебе не сделали?

– Если не считать принудительного прослушивания музыкальных спектаклей…

– Боюсь, что и без меня там не обошлось.

– Я всё слышал. Особенно мне понравилось про оленя, который кусает облака. – Тьери широко улыбнулся. – Шучу. Ты всё сделала правильно. Жаль, я сам до этого не додумался. А мы зато поболтали о матерях, да, малыш?

Руки застенчиво улыбнулся Тьери и взял его за руку.

– Да.

Рена обрадовалась, что эти двое всё-таки подружились.

Малыш будто расцвёл.

В каморку вошли две жабы и поманили их за собой. И даже не потребовали завязать глаза. С колотящимся сердцем Рена шла по жабьему гнёзду: она увидела пруды, маленькие ниши в стенах, где спали, свернулись калачиком, люди-жабы. Десятки жаб разных оттенков робко и с любопытством смотрели на неё. Но они шли слишком быстро, и она едва успевала оглядываться по сторонам.

Их привели в другую часть гнёзда. Там Руки ждала наспех сколоченная площадка, напоминающая гнёздо на ночном дереве. Малыш довольно вскрикнул и полез наверх. Тьери и Рене отвели просторную комнату с сухими каменными стенами и тёплым бассейном. Комнату освещали прирученные светящиеся животные, а пол был усыпан