Пути Дивнозёрья - Алан Григорьев

– Я тебя провожу, а то тут в коридорах заблудиться – как нечего делать.

Царь и Яромир коротко кивнули им вслед и тут же вернулись к обсуждениям, кого на какую башню ставить да какие ворота чем укреплять. Тайке показалось, что они рады остаться наедине, да и она сама, признаться, испытала облегчение, едва выйдя из царских покоев.

– Скажи, тут даже дышится легче?

Сидящий на плече Пушок закивал:

– Угу. У них там будто затхлостью пахнет. И этой… как её… безнадёгой.

Да, именно безнадёгой. Коловерша очень точно сумел описать Тайкины впечатления. Ох, не такой она помнила Волшебную страну.

– Это неправильно! И мы должны это исправить.

Решительно тряхнув смоляными косами, она ускорила шаг. Пушок вёл её по дворцовым закоулкам, в шутку изображая навигатор:

– Следуйте до пруда прямо сорок метров, перейдите через мосток, у мраморного фонтанчика поверните налево…

– Как ты всё это запомнил? Ты ведь тоже только что прилетел! – восхитилась Тайка.

– Ну, я глазастый. И сообразительный. А ещё сверху всё лучше видно, как на карте, – заулыбался Пушок. – Вот, тебе нужна эта дверь. Там у них медсанчасть.

– Скажешь тоже!

Невольно усмехнувшись, Тайка потянулась к ручке… и вдруг оробела. Ей совсем не хотелось встречаться с Огнеславой. Ведь в прошлую их встречу та попыталась ее убить. Пусть это была не сама Огнеслава, а темный двойник, но разве от этого легче? Тайка как-то запамятовала спросить у Яромира, каким образом целительнице вернули нить судьбы. И вернули ли? Это ведь не так-то просто. Нужно было добыть шерсть прародительницы животных. С Тайкой когда-то поделилась мать всех волков Люта. Наверное, Радосвет тоже мог попросить шерстинку – всё-таки царский род издавна побратимствовал с племенем белых волков. Но потом шерсть нужно было еще спрясть. Это могла бы сделать Мара Моревна – не зря же ее называют судьбопряхой. Но Тайка точно знала, что Мара Моревна не покидала Дивнозёрье и вряд ли снилась кому-то из местных. Значит, Огнеслава так и живёт без судьбы, и тёмный двойник может вылезть в любую минуту и начать творить непотребства? Ох…

Пока она размышляла, дверь распахнулась, и – бам – они нос к носу столкнулись с выходящей Огнеславой.

– Ты-ы?! – рыжеволосая целительница чуть не выронила из рук кувшин.

Тайка невольно отшатнулась, и только Пушок как ни в чем не бывало прокричал:

– Здрасьте! А мы пришли больного навестить!

– К Лису? – Огнеслава, закусив губу, задумалась. Тайка видела, что ей очень хочется ответить отказом, но после непродолжительных раздумий целительница все-таки посторонилась, пропуская их. – Ладно. Только недолго. Ему нужен отдых. Следуйте за мной и не вздумайте шуметь.

Ее строгий голос напомнил Тайке школьную учительницу алгебры, и она поежилась. До чего же неприятная девица. Бр-р-р. И что только Яромир в ней нашел?

В целительских покоях царил полумрак. Одна масляная плошка на столе, вторая – на тумбочке: вот и все освещение. Зато травами и всякими снадобьями пахло так сильно, что Тайке захотелось зажать нос. А Пушок и вовсе начал чихать.

– Я же сказала: тихо! – недовольно бросила Огнеслава, не поворачиваясь. – К моему столу не приближайтесь. Руки и лапы держите на виду.

– Мы не собираемся ничего брать! – возмутилась Тайка.

– Кто вас знает…

Огнеслава отодвинула тканевый полог, и Тайка ахнула. Лежавший на боку Лис был таким бледным, что она, признаться, забеспокоилась: а жив ли тот вообще? Но в следующий миг, к ее огромному облегчению, раненый заворочался под тяжелым пуховым одеялом и открыл глаза.

– Какие люди! – он заметил Пушка. – И звери тоже. Пришли полюбоваться моей беспомощностью?

– А где Радмила? – Тайка огляделась по сторонам.

– То есть вы даже не меня ищете? – скривился Лис. – Она уже ушла. Но, если поспешите, еще сможете ее догнать.

– Он прогнал Северницу. – Огнеслава сплела руки на груди.

Она словно ждала, что Кощеевич прогонит и этих посетителей, но Тайка замахала руками:

– Нет-нет, Лис! Мы к тебе. Проведать, как ты.

– Я – отлично! – его ухмылка стала еще кривее.

– Оно и видно. Ты у нас прям король сарказма.

Тайка со вздохом опустилась на табурет у изголовья кровати.

– Вообще-то князь, – поправил ее Лис. – Ты зачем глупые вопросы задаешь, ведьма? Или хочешь услышать, как я скажу: «Ой, плохо мне, плохо, спасите-помогите, люди добрые»? Нет уж, такого удовольствия я никому не доставлю.

– Ты чего такой злой? – Пушок перепрыгнул с плеча Тайки прямо на одеяло, приблизил свой нос к носу Лиса и внимательно заглянул в глаза. – Так-так-так. Пациент-то у нас в депрессии. Помирать собрался? Я тебе помру! Только попробуй!

Кощеевич издал возмущенный звук, но наглый коловерша не сдвинулся с места.

– Не ори, пушистый. Смерть, знаешь ли, не спрашивает. Просто приходит, когда наступает срок.

– Но у тебя впереди целый месяц. Это же уйма времени! Сейчас Огнеслава тебя подлатает, а потом ты найдешь своего Тодора и ух как ему наваляешь! Пчхи!

– С чего это он мой?

– А с того, что ваши судьбы теперь связаны, и этот узел надо разрубить. Чик-чик – и готово. А Курносая пусть останется с носом!

Коловерша надулся и стал похож на очень воинственный пушистый шарик.

– Не говори так. – Лис понизил голос до шёпота. – Она тут, вообще-то.

– Кто?! – у Пушка округлились глаза.

– Как это кто? Смерть, конечно. Сидит в уголке, посмеивается. И, смею тебя уверить, она очень не любит, когда ее называют Курносой. Да и нос у нее самый обычный.

– Ой, извините… – пискнул коловерша, немедленно юркнув под одеяло.

Тайка с Огнеславой тревожно переглянулись.

– У него жар. Бредит, наверное… – прошептала целительница.

– Я так не думаю.

Тайка прочистила горло и обратилась в пустоту:

– Уважаемая госпожа Марена! Так ведь вас величают? У меня просьба: не могли бы вы не смущать Лиса своим присутствием? А то нехорошо получается. Он впадает в отчаяние, а у него должен быть шанс. Кому, как не вам, знать, что условия должны быть соблюдены.

По комнате пронесся легкий ветерок, со стола Огнеславы упало несколько свитков, и все стихло.

– Она говорит: «Слишком ты умная, ведьма». – Лис натянул одеяло на нос.

– Это меня ваша сестра научила. – Тайка уставилась в угол комнаты, показавшийся ей самым темным. – То, что произошло между Лисом и Тодором, – это же своего рода сделка, я права? Только ставка в ней – жизнь. И никто не должен ни помогать, ни мешать. Судьба сама свершится. Думаете, мне не хочется вмешаться и как-то помочь? Но я же терплю!

– Ну ты даешь! – восхищенно выдохнул Кощеевич.

– Разве я что-то не так сказала?

– Нет, все так. Просто… она ушла.