Компания «Охотники на монстров» - Ларри Коррейя

сразу, будто дамбу прорвало. Сперва я только немного подрагивал, но стоило рассмотреть монстра – и вот меня затрясло капитально. Это как автокатастрофа: сначала не веришь в то, что происходит, в момент удара никаких эмоций… и вдруг накрывает осознанием того, что случилось. Вот и меня накрыло: я только что убил вервольфа.

А потом мистер Хаффман поднялся и зарычал.

Я увидел, как пульсирующий мозг снова втягивается в голову и пластины черепа с хрустом встают на место. Колени у твари были вывернуты назад, как собачьи, но она как-то умудрялась стоять на задних ногах.

Вервольф подцепил когтем запутавшийся в шерсти кусочек собственной плоти и закинул его в пасть. А потом снова опустился на все четыре лапы и отряхнулся, как огромная собака, забрызгивая кровью из ран белые стены и мотивационные плакаты.

Его долгий пронзительный вой разбудил какие-то первобытные инстинкты, до этого крепко спавшие. Я развернулся и побежал еще быстрее, чем раньше. Мозги мои чудом не отказали – вместо того чтобы бежать с ним наперегонки к лифту, я резко свернул в офис справа, захлопнул дверь, закрыл на замок и для верности загородил ее тяжелым столом. Компьютерный монитор кувыркнулся на пол и заискрил.

Я оказался в отделе маркетинга. С противоположной стены на меня смотрел постер с несчастным котенком, цепляющимся за бельевую веревку. «Держись!» – гласила подпись. Спасибо за совет, приятель.

Особо раздумывать времени не было, и я помчал дальше, надеясь, что дверь и стол задержат Хаффмана. Они задержали. На несколько секунд. Рыча и скалясь, вервольф ломал дверь, поднимая тучу щепок, и стол постепенно отъезжал назад… Но я уже добежал до двери, которая вела в боковой коридор. Захлопнул за собой и ее, но вот подпереть было нечем.

Оружие. Оружие бы сейчас!

Я так и держал в руке пистолет, но барабан-то был пустой, да и дубинка из такого легкого коротыша так себе. Получая разрешение на скрытое ношение оружия для защиты от грабителей и всяких подонков, я даже не думал, что защищаться придется от мифического чудовища.

Не найдя подходящего оружия, я снял со стены огнетушитель – все лучше, чем ничего!

Дальше по коридору мой отдел, а оттуда можно рвануть к лифту! С бешено колотящимся сердцем я услышал треск и грохот, но оборачиваться не стал – нырнул в недра финансового отдела и попытался захлопнуть дверь. Не тут-то было: Хаффман успел просунуть когти и морду в щель. Как бы я ни налегал, он был куда сильнее меня и в конце концов, одним взмахом когтистой лапы разорвав на мне рубашку, рассек кожу.

Боль была адская. Невероятная.

Крича, я повалился на спину и направил струю из огнетушителя монстру прямо в распахнутую пасть и желтые зенки. Он взвыл, встал на задние лапы, передними закрывая морду. Я врезал ему ногой по ребрам, выпихнув в коридор, кое-как вскочил и крепко закрыл дверь, заперев ее на замок.

Раны на груди горели и выглядели паршиво. Кровь пропитала рубашку, но адреналин заглушал боль. Я знал, что потом она вернется с новой силой, но пока меня больше беспокоил монстр.

Когтистая лапа пробилась сквозь дерево, едва не зацепив меня. Я поднял огнетушитель над головой и принялся дубасить ее снова и снова, с такой силой, что обычные кости уже давно бы сломались. Наконец что-то в его предплечье громко хрустнуло, но Хаффмана это не остановило: он все пытался меня достать, а лапа зажила за секунды.

Я все бил и бил его, крича, металл гудел с каждым ударом… Ситуация выходила патовая. Я не мог уйти, а он под моими атаками не мог раскурочить дверь. Волчий мозг, видно, тоже до этого дошел, потому что лапа вдруг исчезла, оставив лишь зияющую дыру в тяжелой дубовой двери.

Я замер, хватая ртом воздух от перенапряжения. Ничем его не возьмешь… Но нужно что-то придумать…

Серебро. В кино оно против оборотней всегда работало. Но где же в офисе найти серебро?

Ответ пришел немедленно: нигде.

Стоит добежать до лифта, и я свободен, но для этого надо миновать сорок футов офиса, а потом еще сотню пробежать по коридору. Обхватив огнетушитель, я двинул к противоположной стене, ориентируясь на свет зеленого знака «Выход» в темноте, но не успел добраться до своего стола, как Хаффман с разбега врезался в дверь и ввалился внутрь. И как от него сбежишь? Да он меня за секунду сцапает, и привет!

Бежать смысла не было, так что я решил драться. Тем более что бой принимал на своем поле.

– Хаффман, сукин ты сын! Давай, иди сюда! – орал я, поливая его из огнетушителя. – Милости прошу… к моему шалашу!

Первым ударом оборотень отшвырнул мое импровизированное оружие, попутно сломав мне левую руку, а вторым швырнул меня вверх. Навесной потолок мой полет кое-как замедлил, и, звонко ударившись о трубу отопления, я полетел вниз, прямо на стенку своего кьюбикла. Стенка не готова была принять мужика весом в сто тридцать шесть кило и рухнула, а я рухнул вместе с ней прямо на собственный стол.

«Давай, двигайся!» – велел я себе, переводя дух и пытаясь придумать, что б такого еще сделать. Морда вервольфа высунулась из-за стола, и я как следует ее пнул. Хаффман в ответ сожрал мой ботинок.

Мышцы его лап были все равно что стальные пружины, и он в один прыжок оказался рядом. Когти его проскрежетали по столешнице, как мел по доске, и у меня мурашки побежали вдоль позвоночника. Я попытался скатиться со стола, но Хаффман без труда проткнул мое бедро когтем, пришпиливая к месту. Я заорал от боли, чувствуя, как коготь разрывает мышцу, и рабочей рукой попытался оторвать от себя волосатую лапу. Куда там! Она даже не шевельнулась.

Он меня поймал. Я лежал, истекая кровью, а вервольф, похоже, тянул время, наслаждаясь моими страданиями. Подумалось вдруг: что, если Хаффман все еще где-то там, внутри, тоже радуется и кайфует от своей власти, от того, что наконец-то отомстил миру, который так ненавидел?

Мой страх сменился гневом.

Ногу сверлила невыносимая боль, и логика мне подсказывала, что теперь точно конец, но я решил, что хрена лысого умру от руки жирного ублюдка Хаффмана.

Вервольф медленно распахнул гигантскую пасть, наклонился надо мной. Из пасти воняло гнилым мясом. Он собирался меня сожрать, и я откуда-то знал, что делать он это будет очень медленно и мучительно. Как можно незаметнее я сунул здоровую руку в карман, и тут Хаффман лизнул меня в лицо. Язык его был мокрый и шершавый, меня